Введение

Актуальность темы исследования. Одним из наиболее важных, социально значимых гражданских прав является право собственности, охраняемое нормами права, в том числе уголовного. Преступления против собственности составляют в структуре преступности России традиционно большую часть, самыми распространенными среди них являются хищения чужого имущества. Становление рыночной экономики в современной отечественной действительности привело к появлению новых способов совершения преступлений против собственности и неизбежно приводит к трансформации имущественных преступлений, как их отдельных видов, так и самого явления в целом. Ряд мощных по своей значимости криминогенных факторов оказал разрушительное воздействие на состояние правопорядка в Российской Федерации, защиту государственных и общественных институтов, граждан от криминала. Влияние криминогенных факторов на сферу общественных отношений приобрело более выраженный системный характер и проявилось в увеличении уровня и темпов роста преступности, в изменении структурно-криминологических характеристик преступности и в утяжелении ее социальных последствий. Последний толчок такому росту преступности был дан финансовым кризисом августа 1998 г., результаты которого будут ощущаться еще долгое время , а затем и мировым финансовым кризисом 2008 г.
Актуальность темы и в том, что много дискуссионных вопросов, трудностей и ошибок возникает в следственно-судебной практике и в теории уголовного права относительно определения способа хищения, квалификации конкретных деяний, разграничения смежных составов преступления. Вместе с тем доктрина преступлений против собственности (из радикальной превратившаяся в консервативную) не позволила в полной мере добиться необходимых результатов .
Степень научной разработанности темы. Уголовно-правовая охрана собственности продолжает относиться к числу актуальных и, пожалуй, наиболее глубоко разработанных в доктрине уголовного права фундаментальных проблем. Исследованию данного «феномена» посвящены несколько докторских, сотни кандидатских диссертаций, множество монографий и учебных пособий. Однако в недрах теории и практики уголовной ответственности за посягательства на собственность (имущественные преступления) таится немало спорных и остро дискуссионных вопросов. Одни из них касаются эмпирического уровня проблемы и относятся к комментированию требований уголовного закона, другие поднимаются на более высокую, а потому и значительно более сложную ступень иерархии аспектов данной проблематики . В теории уголовного права исследованию уголовно-правовых и криминологических аспектов хищения чужого имущества и отдельных его форм посвящены работы многих ученых, таких как А. Г. Безверхов, А. И. Бойцов, Г. Н. Борзенков, В. В. Векленко, В. А. Владимиров, Л. Д. Гаухман, С. А. Елисеев, В. В. Есипов, А. А. Жижиленко, М. М. Исаев, И. А. Клепицкий, С. М. Кочои, Г. А. Кригер, Г. Л. Кригер, Б. А. Куринов, Н. А. Лопашенко, Ю. И. Ляпунов, С. В. Максимов, Б. С. Никифоров, Н. И. Панов, Т. Л. Сергеева, П. С. Яни и др.
Объектом исследования являются охраняемые нормами уголовного права общественные отношения, которые возникают по поводу сохранности имущества и которые нарушаются в результате совершения хищений.
Предмет исследования составляют уголовно-правовые нормы главы 21 УК РФ (далее – УК), предусматривающие ответственность за хищения, а также практика применения уголовного закона и правила квалификации этих преступлений.
Целью исследования является анализ уголовного законодательства об ответственности за хищения чужого имущества на основе изучения изменений, происходящих в обществе, и судебной практики по данной категории дел.
Задач работы:
- исследование становления и развития понятия «хищение» в уголовном законодательстве,
- анализ современного понятия «хищение» в российском уголовном праве и отграничение его от смежных понятий,
- изучение особенностей различных форм и видов хищений.
Методология и методика о исследования основаны на научных подходах и категориях познания, выработанных в теории права, уголовном, уголовно-процессуальном, уголовно-исполнительном, гражданском праве, криминологии. Наряду с общим диалектическим, использовались также частнонаучные методы: системно-структурный, исторический, формально-логический, сравнительно-правовой, лингвистический.
Нормативной основой исследования являются Конституция РФ, действующее уголовное, уголовно-процессуальное, административное, гражданское законодательство, разъяснения Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и Российской Федерации.
Научная новизна заключается в ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

Глава 1. Понятие «хищение» в уголовном законодательстве
1.1. Становления и развития понятия «хищение» в уголовном законодательстве России и зарубежных стран

Перемены социально-экономического характера в современной России обусловили необходимость создания новой нормативной базы, способной решать актуальные вопросы борьбы с преступлениями против собственности, что, в свою очередь повысило значимость юридической техники как инструмента уголовно-правовой политики государства.
Частые колебания уголовной политики в вопросах криминализации и декриминализации деяний во многом объясняются политическими соображениями. Для истории российского законодательства характерны значительная неопределенность в регламентации ответственности за однородные и тождественные посягательства на любые формы собственности; отсутствие стабильного правоприменения, предоставление юрисдикционным органам широкого произвола в рассмотрении указанных дел . Общее понятие хищения в истории российского законодательства появляется довольно-таки поздно, в начале XX в. До этого момента существует традиционная система имущественных преступлений, в которой предусматривается ответственность за посягательства на чужое имущество и дается законодательное определение «похищения» применительно к краже, грабежу и разбою.
Но понятие «татьба», аналогичное понятию «хищение», встречается еще в памятниках отечественного права – Русской правде и судебниках. С тех пор институты уголовной ответственности за корыстные имущественные преступления непрерывно развиваются, не прекращается это развитие и по сей день. Достаточно отметить, что ещё недавно, в советском уголовном законодательстве, ориентированном на охрану государственной и общественной собственности, устанавливалась различная ответственность за хищения и другие имущественные преступления в зависимости от формы собственности. 
Определение хищения на протяжении десятилетий оставалось одним из самых дискуссионных в науке уголовного права. В ней преобладало мнение, что непосредственное закрепление в уголовном законе понятия хищения положительно скажется на деятельности правоохранительных органов по борьбе с хищениями.
Русская Правда  предусматривала наказание за имущественные преступления, не выделяя в самостоятельное правовое явление незначительные хищения. Она содержит общее положение о наказании за кражу (3 гривны штрафа) и требование о безусловном возврате похищенного. Более квалифицированные составы - о похищении пчел, бобров, хлеба из гумна, напротив, усиливают ответственность в силу особой значимости объекта посягательства для хозяйства. Основанием дифференциации ответственности за данные преступления выступают натурально-экономические свойства вещи, а не стоимостные. Поэтому предмет посягательства строго конкретизировался в законе. Однако известно, что основной идеей всех традиционных систем права (в том числе и древнерусских норм) была идея примирения, восстановления справедливости, суждения прежде всего «по правде». Поэтому «тать» и потерпевший от небольшого хищения могли поладить между собой, не прибегая к достаточно крупным штрафам. Община в таких случаях способствовала примирению своих участников. Аналогичным образом локальные правовые источники - Псковская и Новгородская судные грамоты выносили на «княжий суд» наиболее опасные составы хищений (кражи со взломом, скота, сена, из церкви, коня и др.), многое оставляя на откуп местным «органам правопорядка» либо самой общине. Сходные нормы содержатся и в Судебнике 1497 г. «Великого князя Ивана Васильевича».
Относительное развитие юридической техники, позволяющее вести количественные критерии для определения размера общественной опасности хищения, мы видим лишь в Воинском артикуле 1715 г. Если артикул 191 предусматривает смертную казнь для лица, «укравшего ценою более 20 рублей», то артикул 189 устанавливает шкалу менее строгих телесных наказаний для лиц, если «число краденого ими 20 рублев не превзойдет». Кроме того, «наказание обыкновенно весьма умаляется или откладывается, если кто из голодной нужды... что невеликой цены украдет», т.е. наряду со «стечением тяжелых жизненных обстоятельств» предусматривается и количественный критерий умаления наказания - фактически отделяется мелкое хищение из «голодной нужды».
В российском уголовном праве появление понятия «хищение» связывается с Уголовным уложением 1903 г., где оно было впервые включено как родовое и именуется «похищение» или «имущественное хищничество», близко примыкая по толкованию к современному. Хотя первые упоминания этого термина можно встретить еще в Уложении о наказаниях 1845 г., где оно уже используется как родовое в ст. 212.8, заменив собой другой собирательный термин «воровство».
То есть по современной юридической терминологии здесь можно видеть не обособленный и фиксированный состав некоего малозначительного правонарушения, отделяемого от прочих, а юрисдикционное умаление санкции за общее правонарушение вследствие «малозначительности содеянного».
Анализ первых законов советской власти, направленных на борьбу с посягательствами на социалистическую собственность, свидетельствует о том, что хищения социалистического имущества относились к тяжким преступлениям. Имущественные преступления предполагают строгую дифференциацию ответственности в зависимости от формы собственности (т.е. от того, кто является субъектом права собственности). Назначаемые за хищения социалистической собственности наказания были приравнены к наказаниям за умышленные убийства в соответствии с «принятым курсом на усиление охраны социалистической собственности». Многие законодательные идеи в этой области были связаны не только с политикой охраны «базисной формы собственности в советском обществе», но и с политикой уголовной превенции. Следует отметить, что имели случаи квалификации мелких хищений государственного имущества по главе действовавшего тогда УК РСФСР 1926 г. «Преступления государственные». Так, В.Т. Шаламов в своих воспоминаниях приводит случай 17-летнего юноши, откручивавшего с железнодорожного полотна гайки на грузила. Следователь квалифицировал данное деяние по ст. 58.9 УК РСФСР («разрушение и повреждение с контрреволюционной целью взрывом, поджогом, другими способами железнодорожных и иных путей и сообщений...») . Казалось бы, что в данной ситуации личное имущество граждан охраняется строже - ведь за него юридически необходимо применять меры уголовного закона (в административном законодательстве отсутствовало указание на возможность его применения к кражам имущества граждан). Однако на практике уголовные дела такого рода чаще всего не возбуждались или прекращались «за малозначительностью содеянного». Фактически граждане располагали минимальными средствами для защиты своего имущества от мелких краж - весь аппарат юридических средств предупреждения, выявления и карания мелких хищений (административная, уголовная, трудовая, дисциплинарная ответственность, производственный контроль, товарищеские суды и др.) традиционно функционировал лишь в сфере охраны собственности «государственной, общественной и колхозной».
Известны факты чрезвычайно усиленных репрессий по малозначительным деяниям в сфере имущественных правонарушений в 1932 - 1955 гг.   После Великой Отечественной войны правительство еще более усиливает репрессивную тенденцию законодательства. Для борьбы с хищениями, получившими значительное распространение, в 1947 г. принимаются законодательные акты, регулирующие сферу правоприменения по фактам хищений, в том числе и мелких .
Сроки, устанавливаемые указами за совершение хищений, были сравнимы со сроками, назначаемыми за тяжкие преступления против личности (до 10 - 25 лет лишения свободы). К лишению свободы приговаривались также и лица, виновные в недоносительстве по этим преступлениям. В кодексах союзных республик были отменены статьи, предусматривающие дифференцированные виды хищений общественной и государственной собственности и соответствующие им наказания. Произошла унификация состава данного преступления, что привело к возникновению трудностей в судебной практике и большому произволу в судебных решениях, постанавливавших неоправданно суровые приговоры. Так, согласно нормам Указа от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества» за хищение общественного имущества без отягчающих обстоятельств, в том числе за мелкое хищение, минимум наказания был установлен 5 лет лишения свободы, а за аналогичные хищения государственного имущества - 7 лет лишения свободы.
Данная ситуация являлась юридико-логическим следствием закрепления в союзных и республиканских Конституциях приоритета социалистических форм хозяйствования, а следовательно, и приоритета социалистической собственности перед личной. Это положение сохранилось и в УК РСФСР 1960 г. Преступления против социалистической собственности были помещены на второе место после государственных преступлений, нормы о преступлениях против личной собственности - на пятое. Статья 96 УК РСФСР содержала специальный состав преступления - мелкого хищения государственного или общественного имущества, совершенного путем кражи, мошенничества, присвоения, растраты или злоупотребления служебным положением (мелким считалось хищение, не превышающее 50 рублей). Редакции указанной статьи УК РСФСР варьировались преимущественно в зависимости от санкций и условий применения уголовной ответственности к виновному лицу на протяжении 30 лет ее существования.
Теоретическое объединение всех случаев похищения чужого имущества в одно общее понятие имущественного хищничества поддержали многие юристы того времени, в том числе немецкие ученые. Однако позже было признано, что подобное решение, «хотя и правильное теоретически, было бы чересчур резким и потому нежелательным» и не соответствующим действовавшей в тот период системе имущественных преступлений.
В дальнейшем понятие «хищение» получило широкое распространение уже в правовой доктрине советского периода, стало широко использоваться, правда, первоначально лишь применительно к преступлениям против социалистической собственности, поскольку закон не употреблял его по отношению к преступлениям против личной собственности. Теоретическое наполнение данного понятия было впервые дано в Постановлении Пленума Верховного Суда РСФСР от 11 июля 1972 г. «О судебной практике по делам о хищениях государственного и общественного имущества», а впоследствии было закреплено в уголовном законе и без существенных изменений перенесено в прим. 1 ст. 158 УК РФ 1996 г . Эту правовую категорию можно встретить также в уголовном законодательстве ряда стран СНГ, разработанного на основе Модельного уголовного кодекса стран - участниц СНГ.
Большинство уголовных законов стран Европы не используют категорию «хищение». В качестве родового понятия здесь используется категория «кража», что специфично в целом для Германии, Швейцарии, Австрии, Швеции, Испании и иных стран. Кража, определяемая в этих уголовных законах, как правило, посредством использования такого признака объективной стороны, как присвоение, совершаемое с корыстной целью, не связывается с тайным характером изъятия чужой вещи, что свойственно для подхода, отраженного в уголовных законах России и стран СНГ. Кроме того, признаки кражи, закрепленные в основном составе описания преступного деяния, широко используются в контексте определения составов грабежа, если он предусмотрен в рамках закона страны, а также разбоя, квалифицируемого как кража, сопряженная с применением насилия (§ 249 - 252 УК Германии), малозначительной кражи и т.д.
При анализе уголовного законодательства стран общего права на первый взгляд можно прийти к выводу о присутствии термина «хищение». Так, в Примерном уголовном кодексе США (1962 г.) существует понятие «хищение», определяемое как «единое посягательство, объединяющее самостоятельные посягательства, ранее известные под наименованием кражи, присвоения, мошенничества, вымогательства, шантажа, обманного обращения вверенного имущества в свою пользу, приобретения и скупки похищенного имущества и др.» (ст. 223.1) . Однако, как отмечает Г.Н. Борзенков: «Общая черта этих видов хищений - ненасильственный способ совершения» . Насильственные имущественные преступления согласно американской правовой доктрине выделяются в самостоятельные группы преступлений и имеют особые специфические названия. Практически все уголовные законы штатов содержат единое понятие «хищение» (theft), объединяющее три самостоятельных вида преступлений: кражу, присвоение имущества и мошенничество.
Казалось бы, перечень составов, образующих понятие «хищение», дает основания утверждать, что имеется некоторое сходство с российским аналогом. Однако это не совсем так. Изучение института кражи в английском уголовном праве приводит к мысли, что американский термин (theft) сконструирован на его основе и вобрал в себя специфические черты именно родового понятия кражи, используемого в английской уголовно-правовой доктрине для обозначения целой группы ненасильственных преступлений.
В свою очередь, в Англии регулирование уголовно-правовых отношений, связанных с посягательствами на собственность, регламентируется целой группой законов, носящих консолидированный характер, это Законы «О краже» 1968 г., 1978 г., Закон «О преступном причинении вреда» 1971 г. В них указывается, что к числу посягательств на собственность относятся: кража, ограбление, берглэри (ограбление со взломом), получение имущества путем обмана, вымогательство, преступления, связанные с украденным имуществом. Понятие кражи, закрепленное в п. 1 ст. 1 Закона «О краже» 1968 г., гласит: «Лицо виновно в краже, если оно бесчестно присваивает имущество, принадлежащее другому лицу, с намерением навсегда лишить его этого имущества» . Каждый из криминообразующих признаков данного понятия толкуется чрезвычайно широко и не совпадает по объему с признаками аналогичных составов, отображенных в уголовных законах, носящих кодифицированный характер, но все они также используются для наполнения иных составов, посягающих на собственность. Поэтому, несмотря на закрепление термина «theft» как собирательной правовой категории, он гораздо более напоминает родовое понятие кражи, содержащееся в английском уголовном праве, нежели понятие «хищение», свойственное российской правовой доктрине. В связи с этим отсутствуют основания говорить о тождестве понятия хищения, используемого в рамках уголовно-правовой доктрины Российской Федерации, и термина, использующегося в уголовном законодательстве стран семьи общего права.
Анализируя понятие хищения, нельзя не сказать, что его закрепление в рамках УК РФ породило множество дискуссий, связанных не только с целесообразностью подобного законодательного решения, но также вызвало немало споров относительно признаков, его наполняющих, и перспективности использования данного понятия не только в рамках гл. 21 УК РФ, но и в иных статьях, содержащихся в других главах УК РФ, где упоминается термин «хищение» (ст. ст. 221, 226 и т.д.).
В частности, понятие хищения, закрепленное в прим. 1 ст. 158 УК РФ, содержит признаки, которые являются обязательными для всех форм хищения, отраженных в рамках уголовного закона, и состав мошенничества (ст. 159 УК РФ) в этом смысле не является исключением. Анализ дефиниции мошенничества показывает, что в качестве составляющих предмета данного деяния может выступать чужое имущество, что не вступает в противоречие с общим понятием хищения, либо право на чужое имущество, что уже не укладывается в рамки хищения, так как в понятии хищения упоминается исключительно о чужом имуществе в материальном смысле. Если согласиться с мнением тех ученых-криминологов, которые не рассматривают приобретение права на чужое имущество как форму хищения , то противоречия между понятием хищения и мошенничеством отсутствуют, но тогда получается, что в рамках одной дефиниции содержится два самостоятельных деяния, и логичным выглядело бы решение относительно их разведения по самостоятельным составам.
Не дает пояснений относительно сути данной проблемы и Постановление Пленума Верховного Суда от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» . В частности, анализируя момент окончания мошенничества в виде хищения и в форме приобретения права на чужое имущество, содержащихся в различных абзацах одного пункта (п. 4), Верховный Суд РФ тем не менее, по мнению авторов, демонстрирует единство видения по этому вопросу. Так, в частности, отмечается: «Мошенничество, то есть хищение чужого имущества, совершенное путем обмана или злоупотребления доверием, признается оконченным с момента, когда указанное имущество поступило в незаконное владение виновного или других ли они получили реальную возможность (в зависимости от потребительских свойств этого имущества) пользоваться и распоряжаться им по своему усмотрению». В контексте позиции Верховного Суда получается, что юридически закрепленная возможность вступления в права на имущество есть не что иное, как возможность реального им распоряжения, т.е. появление у субъекта права действовать по своему личному усмотрению относительно судьбы этого имущества.
Следует оговориться, что правоприменительные органы стран СНГ более последовательно подходят к вопросу определения момента окончания хищения, не внося путаницы в правоприменительную практику. Так, в п. 33 Постановления Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 21 декабря 2001 г. № 15 «О применении судами уголовного законодательства по делам о хищениях имущества» однозначно указано: «Хищение, за исключением разбоя и вымогательства , следует считать оконченным, если имущество изъято, и виновный имеет реальную возможность им распоряжаться по своему усмотрению или пользоваться им...» . Сходные суждения содержит и п. 7 Постановления Верховного суда Республики Казахстан от 11 июля 2003 г. № 8 «О судебной практике по делам о хищениях»: «Кража, мошенничество и грабеж признаются оконченными, если имущество изъято, и виновный имеет реальную возможность пользоваться или распоряжаться им по своему усмотрению...» .
Обобщая все вышеизложенное, следует отметить, что определение хищения в российском УК не отражает в полной мере признаков всех форм хищения, поэтому в этой его части требуются некоторые коррективы. На наш взгляд, более продуманным с точки зрения конструирования хищения выглядит определение, содержащееся в УК Республики Беларусь, представленное там как «умышленное противоправное безвозмездное завладение чужим имуществом или правом на имущество с корыстной целью путем кражи, грабежа, разбоя, вымогательства, мошенничества, злоупотребления служебными полномочиями, присвоения, растраты или использования компьютерной техники (прим. 1 к гл. 24)» . В УК РФ отсутствуют отдельные формы хищения, перечисленные в вышеприведенном определении, что не суть важно, но акцент следует делать именно на способе описания предмета хищения.
Касаясь соотношения понятия хищения, содержащегося в примечании 1 к ст. 158 УК РФ, и попыток его перенесения на все нормы уголовного закона, использующие данную категорию, следует сказать следующее: закрепление любой нормы-разъяснения на уровне примечаний к отдельным главам является, на наш взгляд, не совсем удачным подходом к законодательному толкованию, так как при этом эффективность использования разъяснения существенно снижается, ибо ограничивается нуждами небольшой группы деяний, а любые попытки практической адаптации в рамках иных норм ведут к дефекту понимания и искривлению ее содержания. Поэтому более перспективным видится закрепление определений на уровне отдельной главы, которая бы распространяла свое действие на все нормы в рамках уголовного закона . Подобный подход демонстрируют законодательства целого ряда стран. Например, УК Германии, Австрии, Польши, Беларуси, Республики Узбекистан и других содержат подобные главы. Поэтому уместно было бы предложить объединение всех примечаний в рамках отдельной главы и приведение содержания каждого из них в соответствие с требованием всего уголовного закона в целом. Заслуживающим внимания в этой связи выглядит подход к решению данного вопроса, продемонстрированный УК Узбекистана 1994 г. В частности, содержащийся в конце узбекского Кодекса раздел восьмой «Правовое значение терминов» использует поглавное толкование 45 терминов - от «бездействия» до категории «хозяйствующий субъект».
Возвращаясь к возможности распространения признаков хищения, содержащихся в примечании 1 к ст. 158 УК РФ, на иные деяния, следует отметить, что подобное явление привело практику в довольно сложную ситуацию, когда, с одной стороны, деяние обозначается в законе как хищение, а с другой - формально отсутствует какой-то из признаков, входящих в данное понятие. Чаще всего при хищении предметов, изъятых из гражданского оборота или имеющих ограниченный порядок оборота (оружие, наркотические средства, психотропные вещества), отсутствует корыстная цель, являющаяся обязательной при хищении, отображенном в примечании 1 к ст. 188 УК РФ (например, в краже наркотических средств для личного пользования довольно сложно усмотреть корыстный мотив). Здесь уместно проиллюстрировать подход белорусского законодателя к разрешению данной проблемы. В рамках УК Беларуси, помимо общего определения хищения, содержится понятие «хищение огнестрельного оружия, боеприпасов или взрывчатых веществ, радиоактивных веществ, наркотических средств, психотропных веществ и прекурсоров, сильнодействующих или ядовитых веществ» (ст. 294, примечание к гл. 29). Характерными отличиями этих двух определений выступают: во-первых, наличие корыстной цели в понятии хищения (применительно к гл. 24 «Преступления против собственности») и необязательность ее установления при хищении предметов, изъятых из гражданского оборота либо имеющих ограниченную оборотоспособность (ст. 291, примечание к гл. 29 УК), во-вторых, в отличие от посягательств на имущество, где размер похищенного способен существенным образом повлиять на квалификацию в сторону ужесточения или смягчения наказания, при хищениях предметов особого рода он значения не имеет.
В 1994 г. впервые понятие хищения ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

 
1.2. Современное понятие «хищение» российском уголовном праве

Хищения посягают на оба пласта отношений собственности: отношения принадлежности имущества, а также отношения по его распределению в соответствии с принятыми в обществе принципами (по труду и по вложенному капиталу) .
Безвозмездность означает отсутствие желания виновного предоставить эквивалент позднее. Хищением также является замена имущества менее ценным. В любом случае при совершении хищения преступник намеревался завладеть имуществом навсегда .
Обобщенная характеристика хищения - завладение чужим имуществом. Завладение – это единое действие по изъятию и обращению имущества в пользу виновного или других лиц. Автор выступает против понимания изъятия чужого имущества как обобщенного способа хищения. Законодатель использует термин «изъятие» для обобщенной характеристики действия, но не способа действия. Однако он рассматривает изъятие в тесной связи с обращением чужого имущества в свою пользу или пользу третьих лиц. Эти два термина (изъятие и обращение) в совокупности и образуют обобщенную характеристику объективной стороны хищения. Нет необходимости указывать признак обращения имущества в пользу виновного или других лиц. Это следует из термина «завладение»; каким образом распорядился изъятым имуществом виновный, не имеет значения для определения хищения, а имеет значение лишь для определения стадии совершения преступления. В то же время указание на изъятие имущества при завладении необходимо в отдельных случаях - для разграничения с противоправным завладением в ситуации, когда виновный, наблюдая момент выхода имущества из законного владения (например, выпал груз при перевозке), не производит изъятия, но незаконно присваивает чужое имущество. В отношении же недвижимости, прочно соединенной с земельным участком, не может быть изъятия предмета посягательства в обычном смысле именно ввиду особенности этого предмета посягательства.
Предметом хищения может быть только чужое имущество, которым виновный завладел безвозмездно. Следует признать обоснованным мнение Д. Батыгина о том, что «воспроизведение данного признака, входящего в родовое понятие хищения, в видовых (содержащихся в ст. ст. 158 - 162 УК РФ) является грубым нарушением логических правил определения» . Однако пока в примечании 1 к ст. 158 УК РФ дается понятие хищения, относящееся не только к статьям главы 21, предложение автора об исключении из диспозиций ч. 1 ст. 158 - 162 УК РФ слов «чужого имущества», по нашему мнению, не может быть принято.
В рамках учения о «преступлениях против собственности» сложились три взгляда на собственность как основной объект соответствующей разновидности посягательств: 1) собственность как экономическое отношение ; 2) собственность как правовая ценность (право собственности в субъективном смысле)  и 3) собственность как экономическое отношение и право собственности .
Собственность как экономическая категория охватывает довольно широкий круг общественных отношений, закономерно складывающихся в сфере экономики в связи с ограниченностью экономических ресурсов и воспроизводящихся в деятельности конкретных лиц по поводу использования этих ресурсов. Современная экономическая теория не связывает объект собственности исключительно с предметами материального мира, имеющими «статус» вещей. Она исходит из понимания собственности как отношения по поводу использования «вещественных» и «невещественных», «материальных» и «нематериальных» благ. В экономическом смысле объект собственности имеет весьма широкое определение, которое включает в себя предметы природы, вещество, энергию, информацию, материальные и нематериальные результаты работ и услуг, отдельные права, интеллектуальные ценности и все то, что в условиях экономического оборота может обладать признаком товара .
Отсюда экономическое понимание собственности как правоохраняемого объекта чрезмерно увеличивает сферу уголовно-правовой охраны, включая в нее всю систему экономических отношений собственности, в том числе те из них, которые закономерно складываются в области экономики независимо от воли и сознания людей и не требуют юридического признания и правовой защиты. Экономическая трактовка собственности как объекта преступлений, предусмотренных главой 21 УК РФ, существенно расширяет круг общественных отношений, составляющих объект названных посягательств, и в том смысле, что позволяет относить к ним волевые экономические отношения по поводу самых различных экономических благ (природных ресурсов, вещества, энергии, информации, материальных и нематериальных результатов работ и услуг, интеллектуальных ценностей и пр.) .
Отождествление собственности как объекта преступления и субъективного права собственности приводит к недопустимому ограничению действия уголовного закона в области охраны имущественных и иных экономических прав и свобод. Указанное понимание объекта хищений выводит за рамки сферы уголовно-правового регулирования отношения, возникающие в связи с существенным нарушением: вещных прав лиц, не являющихся собственниками (ст. 216 ГК РФ), прав владельцев, не являющихся собственниками (ст. 305 ГК РФ), обязательственных прав (в частности, ст. 48 ГК РФ), права наследования (ст. 1154 ГК РФ). В свою очередь, понимание объекта преступлений, предусмотренных главой 21 УК РФ, как исключительно права собственности необоснованно сужает по объему объект указанных посягательств, исключая из него все другие права на имущество, а точнее, те имущественные отношения, содержание которых не составляет право собственности (в субъективном смысле). К числу последних относятся имущественные отношения, которые возникают в связи с переходом имущественных благ от одного лица к другому либо участниками которых являются субъекты ограниченных вещных прав, владельцы (как законные, так и незаконные), арендатор и арендодатель, ссудодатель и ссудополучатель, страхователь и страховщик, поверенный и доверитель и т.д.
Понимание объекта преступлений, предусмотренных в главе 21 УК РФ, как экономического отношения и одновременно как субъективного права собственности не соответствует тому положению, что собственность как экономическая категория не совпадает с понятием права собственности, в котором экономические отношения собственности получают юридическое выражение . Не каждое экономическое отношение собственности находит свое выражение в виде абсолютного субъективного права собственности, и правовая регламентация таких отношений может осуществляться посредством иных институтов, в том числе с помощью обязательственного права.
Наличие нескольких подходов к пониманию собственности не является случайным и обусловлено сложностью как самого явления собственности, характеризующегося многосторонностью, так и его связей с другими явлениями и процессами действительности.
В настоящее время происходит переосмысление существующего понимания объекта преступлений, предусмотренных главой 21 УК РФ. В частности, И.А. Клепицкий указывает, что доктрина преступлений против собственности отвечала потребностям и характеру имущественных отношений того времени, когда она возникла и развивалась, и сегодня эта доктрина неприемлема как с теоретической, так и с практической точки зрения. И.А. Клепицкий приходит к выводу, что объектом указанных посягательств выступают «имущественные права и интересы в их многообразии» .
Исходя из того что объектом преступления выступают общественные отношения, урегулированные или обеспеченные правом, можно сказать, что объектом преступлений, предусмотренных главой 21 УК РФ, в том числе и хищений, выступают общественные отношения, складывающиеся по поводу материальных благ, имущества. В связи с этим представляется предпочтительной точка зрения по определению объекта рассматриваемых преступлений, высказанная А.Г. Безверховым, который обозначает таковой как имущественные отношения . Имущественные отношения определяются как волевые отношения, в которых производственные отношения находят выражение в общественной жизни как отношения между конкретными лицами по поводу принадлежности или перехода имущественных благ . Как правоохраняемый объект имущественные отношения - это особая область экономических связей, в которой находят непосредственное выражение права и интересы не только собственников, но и многих других участников имущественных отношений - лиц, не являющихся собственниками используемого ими имущества. Данные отношения складываются по поводу имущества, которое и выступает в качестве предмета хищения.
Изучение практики показывает, что «чужим» для виновного может быть и имущество, фактически принадлежащее ему . Предмет преступлений против собственности не тождествен объекту права собственности, к которому помимо имущества относятся естественные богатства, интеллектуальная собственность и т.д. Действующий ГК РФ существенно расширяет перечень объектов права собственности, включая в него любое имущество производственного, потребительского, социального, культурного и иного назначения, за исключением отдельных видов указанного в законодательных актах имущества, которое не может принадлежать гражданам или юридическим лицам. Так, в исключительной собственности государства находятся: государственная казна, золотой запас, алмазный и валютный фонды Российской Федерации, средства государственного бюджета Российской Федерации, средства Центрального банка России, ресурсы континентального шельфа, морской экономической зоны Российской Федерации, культурные и исторические ценности общегосударственного значения, клады в виде вещей, относящихся к памятникам истории или культуры, и некоторое другое имущество. Под предметом преступлений против собственности понимается не любой объект права собственности, а лишь такой, который обладает:
1) вещным признаком, т.е. имеет определенную физическую форму;
2) экономическим признаком, т.е. обладает объективной экономической ценностью;
3) юридическим признаком, т.е. является для виновного чужим.
Имущество как предмет преступлений против собственности может быть движимым и недвижимым. Законодатель в главе 21 УК РФ формально отказался от дифференциации ответственности в зависимости от вида имущества.
В УК РСФСР (в редакции 1994 г.) была статья (148.2) о неправомерном завладении чужим недвижимым имуществом «с корыстной целью при отсутствии признаков хищения». В одном из проектов УК РФ также была статья, предусматривающая ответственность за «завладение чужим недвижимым имуществом из корыстных побуждений независимо от способа». В науке после принятия нового УК РФ внесено предложение о дополнении главы 21 статьей, которая устанавливала бы ответственность за «неправомерный захват чужого недвижимого имущества без цели хищения» .
Сказанное позволяет утверждать, что исключение из уголовного закона статьи о завладении недвижимостью не сняло в целом проблему ответственности за указанное действие в теории и практике. Однако, как нам представляется, данная проблема не может иметь однозначного решения. Прежде всего потому, что само недвижимое имущество не однородно.
Как следует из ст. 130 ГК РФ, к недвижимым вещам (недвижимому имуществу, недвижимости) относятся объекты двух видов. Это подлежащие государственной регистрации объекты: а) которые связаны с землей так, что их перемещение без несоразмерного ущерба их назначению невозможно (земельные участки, участки недр, обособленные водные объекты, а также здания, сооружения, жилые и нежилые помещения, леса и многолетние насаждения, кондоминиумы, предприятия как имущественные комплексы); б) воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания, космические объекты.
Недвижимое имущество первой группы, точнее, объекты, прочно связанные с землей, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно, охраняется от корыстных посягательств в ст. ст. 159 и 163 (через приобретение права на них), а также ст. 165 главы 21 УК РФ. Однако случаи их самовольного захвата (завладения ими) или проникновения в них практически по УК РФ не наказуемы. Исключение сделано в законе лишь в отношении жилища, незаконное проникновение в которое влечет ответственность по ст. 139 УК РФ. При этом остается открытым вопрос в отношении нежилых помещении, предприятий, земельных участков и т.п., находящихся в государственной или иной собственности.УК РСФСР (ст. 199) предусматривал ответственность за вольный захват земли (а уголовные кодексы восьми бывших советских социалистических республик - также воды), хотя последняя, будучи национализированной, в условиях социализма фактически была исключена из гражданского оборота. Сегодня, когда Конституция РФ (ст. 9) допускает частную собственность на землю, УК РФ не знает нормы, подобной ст. 199 УК РСФСР 1960 г. В КоАП предусмотрена ответственность за самовольное занятие земельного участка - ст. 7.1; пользование недрами без разрешения (лицензии) или с нарушением условий, предусмотренных разрешением (лицензией) - ст. 7.3; пользование объектами животного мира и водными биологическими ресурсами без разрешения (лицензии) - ст. 7.11; самовольную добычу янтаря - 7.5; самовольное занятие водного объекта - ст. 7.6; самовольное занятие лесных участков - ст. 7.9 . Однако эти статьи не устанавливают ответственности за посягательства на все объекты, прочно связанные с землей, перемещение которых без несоразмерного ущерба их назначению невозможно.
Возникший в законодательстве пробел С.М. Кочои предлагает разрешить путем дополнения УК РФ нормой следующего содержания: «Посягательство на собственность, выразившееся в незаконном проникновении на чужие земельные участки, водные и другие объекты, территории которых охраняются, или их самовольном захвате, причинившем крупный имущественный ущерб. При этом в примечании к данной статье предлагается закрепить, что под объектами, указанными в ней, понимаются объекты, перечисленные в ч. 1 ст. 130 ГК РФ .
В практике, однако, в большинстве случаев предметом хищения являются движимые вещи. Бесспорно отнесение к предмету хищения также валютных ценностей и ценных бумаг. К последним Федеральным законом от 10 декабря 2003 г. № 173-ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле» отнесены:
«1) валюта Российской Федерации:
а) денежные знаки в виде банкнот и монеты Банка России, находящиеся в обращении в качестве законного средства наличного платежа на территории Российской Федерации, а также изымаемые либо изъятые из обращения, но подлежащие обмену указанные денежные знаки;
б) средства на банковских счетах и в банковских вкладах;
2) иностранная валюта:
а) денежные знаки в виде банкнот, казначейских билетов, монеты, находящиеся в обращении и являющиеся законным средством наличного платежа на территории соответствующего иностранного государства (группы иностранных государств), а также изымаемые либо изъятые из обращения, но подлежащие обмену указанные денежные знаки;
б) средства на банковских счетах и в банковских вкладах в денежных единицах иностранных государств и международных денежных или расчетных единицах;
3) внутренние ценные бумаги:
а) эмиссионные ценные бумаги, номинальная стоимость которых указана в валюте Российской Федерации и выпуск которых зарегистрирован в Российской Федерации;
б) иные ценные бумаги, удостоверяющие право на получение валюты Российской Федерации, выпущенные на территории Российской Федерации;
4) внешние ценные бумаги - ценные бумаги, в том числе в бездокументарной форме, не относящиеся в соответствии с настоящим Федеральным законом к внутренним ценным бумагам;
5) валютные ценности - иностранная валюта и внешние ценные бумаги» (ст. 1) .
Официальные документы, штампы, печати, марки акцизного сбора, специальные марки или знаки соответствия, защищенные от подделок, предметом хищения, предусмотренного нормами главы 21 УК РФ, не являются. Они законодателем признаны предметом похищения, ответственность за совершение которого предусмотрена ст. 325 УК РФ.
Однако если похищен документ (или легитимационный знак), который предоставляет право на получение чужого имущества, то действия виновного по завладению им следует рассматривать как приготовление к мошенничеству. Здесь, разумеется, не имеются в виду случаи приобретения права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, которые согласно ст. 159 УК РФ являются оконченным преступлением.
Еще один признак имущества как предмета хищения - экономический. Очевидно, что оно должно обладать минимальной экономической ценностью (стоимостью). Думается, нет необходимости в одном из примечаний в главе УК РФ «Преступления против собственности» делать оговорку о том, что уголовная ответственность за мелкое хищение чужого имущества в формах кражи, мошенничества, присвоения или растраты наступает, если стоимость имущества не превышает ста рублей . Поскольку, уясняя содержание той или иной уголовно-правовой нормы, целесообразно применять не только буквальное толкование, но и систематическое.
Что касается энергии как предмета хищения, то напомним, что в УК РСФСР 1926 г. предусматривалась ответственность за «кражу электрической энергии» (ст. 163). После отмены действия данного УК ряд ученых предлагали восстановить уголовную ответственность за хищение энергии .
В 1986 г. такая ответственность была восстановлена, но не за хищение (кражу) энергии, а «за самовольное использование в корыстных целях электрической либо тепловой энергии или газа» (ст. 94.2 УК РСФСР) .
Федеральным законом от 30 декабря 2006 г. № 283-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» ст. 158 УК дополнена новым особо квалифицирующим признаком, уточняющим место совершения преступления, - кража, совершенная из нефтепровода, нефтепродуктопровода, газопровода (п. «б» ч. 3).
Понятия «нефтепровод», «нефтепродуктопровод», «газопровод», введенные в УК РФ Федеральным законом от 30 декабря 2006 г. № 283-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации», содержат все признаки «хранилища» при совершении хищения .
Как правило, таковое осуществляется путем несанкционированной врезки злоумышленником в трубопровод для дальнейшего несанкционированного изъятия нефти, нефтепродуктов, природного горючего газа, притом участниками организованной преступной группы либо преступного сообщества .
Представляется, что правильно законодатель отказался от понятия «хищение энергии», подтвердив свою приверженность традициям российского уголовного права, признающего предметом хищения имущество (вещь и имущественные права).
Предметом хищения могут быть лишь объекты, в которые вложен человеческий труд (социальный признак). Принято считать, что именно этим признаком хищение отличается от многих преступлений против окружающей среды .
Такая позиция была признана и в советском уголовном праве, причем она обосновывалась обычно ссылками на труды основоположников научного коммунизма. Для такого обоснования использовалось и советское законодательство. Например, Э.Н. Жевлаков писал: «Если бы природные богатства обладали ценой, то они обладали бы и меновой стоимостью. Их можно было бы покупать, продавать, обменивать или другим способом вовлекать в товарно-денежные отношения. Однако в соответствии с прямым указанием закона, природные богатства полностью изъяты из гражданского оборота, любые сделки с ними категорически запрещены» .
Не признаются имуществом предметы, находящиеся в естественном природном состоянии либо аккумулирующие в себе определенные затраты труда, а затем вновь «растворенные» в природе (например, звери, выращенные в вольере и потом выпущенные в тайгу). В подобных ситуациях преступное воздействие на соответствующие предметы следует трактовать как посягательство против природной среды (гл. 26 УК «Экологические преступления») .
Обязательные признаки субъективной стороны хищения - корыстный мотив  и корыстная цель . Сущность корыстного мотива при хищении состоит в побуждениях паразитического характера, в стремлении удовлетворить свои материальные потребности за чужой счет противоправными способами, путем завладения имуществом, на которое у виновного нет никаких прав. Известный русский исследователь В.В. Есипов писал: «Мотив корысти означает все те побуждения и стимулы, которые имеют своим основанием желание противозаконного обогащения; поэтому нельзя считать похищением изъятие чужих съестных припасов для раздачи бедным» .
Специфика хищений заключается в корыстном мотиве и корыстной цели, которые признаются в качестве их конструктивных субъективных признаков. Открытым остается вопрос квалификации деяний лица, который совершает противоправное безвозмездное изъятие имущества в свою пользу или в пользу других лиц, но при этом не имеет корыстной цели. Например, человек совершает изъятие у своего должника, который не возвращает долг. Вспомним также ставший хрестоматийным пример из фильма «Берегись автомобиля»: Деточкин воровал машины и продавал их, а деньги перечислял в детские дома. Если бы суд следовал той точке зрения, что корыстная цель обязательно должна сопровождаться корыстным мотивом, то Деточкин не мог бы быть осужден за кражи, поскольку никакой личной выгоды от изъятия имущества не получал. Как верно отмечает П.С. Яни, корысть - это один из многих специальных юридических терминов, имеющих «собрата» с общеупотребительным значением и потому требующих пояснений. Корысть означает не просто желание получить личную выгоду, но и возможность распорядиться похищенным имуществом. Таким образом, корыстная цель вовсе не предполагает - как ни странно - обязательного наличия корыстного мотива, т.е. желания лица получить от похищенного выгоду для себя лично, для своих близких либо соучастников преступления . Тем не менее практика показывает, что часто судья трактует корыстную цель как исключительно желание получить возможность получить выгоду для себя, для своих близких или соучастников преступления, с чем категорически нельзя согласиться.
В связи с этим в научном сообществе существует ряд сторонников исключения из определения понятия хищения признака корыстной цели. В свете изложенного считаем для более правильной квалификации хищения дополнение родового понятия хищения мотивом иной личной заинтересованности, поскольку такой мотив может и не включать в себя корыстные намерения виновного.
Хищением признаются только те действия, которые совершены с прямым умыслом, т.е. виновное лицо знало или предполагало неизбежность или возможность причинения ущерба в результате совершаемых деяний и желало этого. В случае если виновное лицо не желало наступления подобных последствий, его действия не образуют состав хищения.
Например, остается спорным вопрос квалификации действий лица, получившего кредит и не выплатившего его, но имевшего такое намерение в момент получения кредита. Существует мнение, что в подобном случае состава мошенничества нет, поскольку, совершая сделку, ее участники в какой-то степени рискуют. Так, уголовные дела, возбужденные лишь по самому факту невозвращения в срок кредитов либо авансовых платежей и даже при явно нецелевом характере использования полученных средств, обычно прекращаются, если не удается доказать заведомость для получателя кредита невозможности возврата денег.
Как верно отмечает П.С. Яни, такое мнение представляется неверным, поскольку тяжесть риска должник не может перекладывать на своего кредитора.
Отдельно необходимо остановиться на трудностях, существующих при квалификации мошенничества, поскольку данный вид хищения имеет огромную сферу распространения. В соответствии со ст. 159 УК РФ мошенничество представляет собой хищение чужого имущества или приобретенные права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием, т.е. предметом мошенничества является как имущество, так и право на чужое имущество. При этом право может быть закреплено в различных документах: доверенности, ценных бумагах и т.п.
Нередко допускаются ошибки при разграничении мошенничества и других видов хищений. Так, разбойные действия П. расценены Кыштымским городским судом как мошенничество и угроза нанесением тяжких телесных повреждений, хотя преступление было совершено при следующих обстоятельствах.
18 декабря 1996 г. П. с целью завладения чужим имуществом пришел в квартиру Щ., представился ей братом женщины, у которой сын Щ. украл 60000 рублей, и потребовал вернуть похищенное, угрожая ей и сыну нанесением тяжких телесных повреждений и поджогом квартиры. Опасаясь угрозы, Щ. передала П. 60000 рублей. В данном случае обман являлся лишь условием, облегчавшим изъятие имущества. Деньги у потерпевшей были изъяты вопреки ее воле. Характерная для мошенничества «добровольность» передачи имущества преступнику отсутствовала .
Надо заметить, что, называя цель, к которой стремится виновный, и мотив, которым он руководствуется, одинаково корыстными, законодатель создал проблему: внес разночтение как в практику, так и в теорию. Например, в Постановлении от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» Пленум Верховного Суда РФ как убийство из корыстных побуждений предлагает квалифицировать убийство, совершенное «в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц... или избавления от материальных затрат...». В литературе же высказана по данному вопросу такая мысль: «Цель при хищении... как и мотив, является корыстной, т.е. сводится к стремлению виновного безвозмездно и заведомо противоправно присвоить чужое имущество...» .
Нетрудно заметить, что здесь, по сути, происходит смешивание понятий мотива и цели преступления. Однако в этом вопросе нельзя не замечать того обстоятельства, о котором А.Ф. Зелинский говорит следующее: «Мотив означает «почему» и «ради чего» (личностный смысл) совершается деятельность и действие как ее часть. Цель отвечает на вопрос, «для чего» действие совершается» .
Таким образом, мотив и цель - понятия хоть и близкие, но не совсем совпадающие по содержанию, их нельзя отождествлять . В конкретном человеческом поведении мотив, очевидно, не может быть одновременно его целью . Поэтому как, например, хулиганские побуждения нельзя «трансформировать» в «хулиганскую цель», так и корыстный мотив, по нашему мнению, не может превратиться в «корыстную цель».
В теории многие специалисты корыстный мотив признают обязательным признаком хищения чужого имущества . Однако высказано мнение и о необязательном его характере. Так, В.Н. Литвинов мотивами несовершеннолетних участников групповых корыстных преступлений против собственности называет «желание утвердить себя как умеющего жить» , а И.С. и С.И. Тишкевичи утверждают, что «корыстные мотивы при хищении не обязательно должны быть единственными» .
Действительно, в примечании 1 к ст. 158 УК РФ корыстный мотив не назван. Одно это обстоятельство дает основание говорить о том, что мотив не является обязательным признаком преступлений, именуемых в УК РФ хищением. Конечно, корыстный мотив типичен для хищения чужого имущества, однако фактически, совершая такого рода преступления, виновный может руководствоваться и другими мотивами, в том числе самыми «благородными» (помощи обездоленным, возврата долга и т.п.). На наш взгляд, главным в квалификации действий виновного как хищения является не мотив, который может быть не только корыстным, а цель, которой является незаконное обогащение, получение наживы за счет чужого имущества.
Конечно, совершая хищение, виновный преследует определенную цель . Эта цель состоит прежде всего в обогащении виновного, в личном потреблении похищенного имущества (по этой причине мы считаем неприемлемым предложение С.В. Склярова об указании в примечании 1 к ст. 158 УК РФ такой цели хищения, как цель распоряжения похищенным «по усмотрению виновного» ; подобное нововведение, мы считаем, расширит понятие хищения и позволит квалифицировать как хищение случаи завладения чужим имуществом, например, для последующего его уничтожения).
В теории ряд авторов предлагают этим
...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

1.3. Отграничение понятия «хищение» от смежных понятий

Точная, законная и обоснованная квалификация фактически совершенных хищений чужого имущества в следственной и судебной практике нередко связана с отграничением их от других преступлений против собственности.
В теории отечественного уголовного права применительно к УК РФ 1996 г. общепринятым является деление преступлений против собственности, ответственность за которые установлена ст. ст. 158 - 168 главы 21, именуемой «Преступления против собственности», этого УК, на следующие три группы:
1) хищения чужого имущества в рассмотренных формах и виде;
2) иные виды неправомерного завладения или пользования чужим имуществом - вымогательство (ст. 163), причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165) и неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения (ст. 166),
3) уничтожение или повреждение имущества - умышленное (ст. 167) и по неосторожности (ст. 168) .
Приведенное положение является основой для определения круга тех преступлений против собственности, которые необходимо отграничивать от хищений чужого имущества. Базируясь на этом положении и, кроме того, учитывая особенности признаков, присущих, с одной стороны, отдельным формам хищения чужого имущества и, с другой - отдельным видам иных преступлений против собственности, представляющих собой неправомерное завладение или пользование чужим имуществом либо уничтожение или повреждение чужого имущества, к предмету указанного отграничения следует отнести отграничение, во-первых, хищения в любых форме или виде от иных видов неправомерного завладения или пользования чужим имуществом, во-вторых, хищения в любых форме или виде от уничтожения или повреждения чужого имущества и, в-третьих, отдельных форм хищения от отдельных видов иных преступлений против собственности, составляющих неправомерное завладение или пользование чужим имуществом, а именно кражи, грабежа и разбоя от неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, мошенничества, присвоения и растраты от причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, грабежа, совершенного с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, и разбоя от вымогательства, совершенного с применением угрозы насилием либо насилия. При этом отграничение хищения в любых формах или виде от иных видов неправомерного завладения или пользования чужим имуществом отличается от отграничения отдельных форм хищения от отдельных видов иных преступлений против собственности, составляющих неправомерное завладение или пользование чужим имуществом, тем, что при первом указанные преступления отграничиваются друг от друга в самом общем выражении, крупным планом, а при втором - по специфическим, индивидуализирующим признакам, которыми характеризуются конкретные названные, с одной стороны, формы хищений и, с другой - виды неправомерного завладения или пользования чужим имуществом.
В самом общем выражении хищение чужого имущества в любых форме или виде отграничивается от иных видов неправомерного завладения или пользования чужим имуществом по такому критерию, как присущность любой форме или виду хищения совокупности всех признаков хищения, предусмотренных в примечании 1 к ст. 158 УК РФ, а также выработанных теорией отечественного уголовного права, и несвойственность этой совокупности признаков, т.е. некоторых из них, каждому из иных видов неправомерного завладения или пользования чужим имуществом. Так, вымогательству не всегда присущ предмет преступления - чужое имущество, ибо оно может быть совершено по поводу не только имущества, но и права на имущество или действий имущественного характера, факультативными, а не обязательными признаками этого преступления являются изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц и причинение ущерба собственнику или иному владельцу этого имущества; причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием может быть совершено как в отношении предмета преступления - чужого имущества, так и права на имущество, данному преступлению несвойственны изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц и корыстная цель; неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения посягает на общественные отношения собственности, с одной стороны, не связанные с порядком распределения материальных благ, установленным в государстве, а с другой - складывающиеся по поводу не любого чужого имущества, а лишь по поводу автомобиля или иного транспортного средства. При таком завладении отсутствуют безвозмездное обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц и, как правило, причинение ущерба собственнику или владельцу автомобиля или иного транспортного средства, равного стоимости названных предметов, а также цель хищения, т.е. корыстная цель. Отмеченное позволяет констатировать, что в целом перечисленные виды неправомерного завладения или пользования чужим имуществом существенно отличаются от хищения чужого имущества в любых формах или виде.
Хищение чужого имущества независимо от форм и вида отграничивается от уничтожения или повреждения чужого имущества по ряду признаков. Последнее, во-первых, посягает на общественные отношения собственности по поводу имущества, не связанные с порядком распределения материальных благ, установленным в государстве, во-вторых, не характеризуется изъятием и (или) обращением чужого имущества в пользу виновного или других лиц, причем если изъятие осуществляется, то исключительно для уничтожения или повреждения изъятого имущества, и, в-третьих, исключает наличие корыстной цели, а совершенное по неосторожности - еще и умышленной формы вины.
Отграничение отдельных форм и видов хищения от отдельных видов иных преступлений против собственности, составляющих неправомерное завладение или пользование чужим имуществом, касается, как было отмечено, отграничения, во-первых, кражи, грабежа и разбоя от неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, во-вторых, мошенничества, присвоения и растраты от причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием и, в-третьих, грабежа, совершенного с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, и разбоя от вымогательства.
Кража, грабеж и разбой отграничиваются от неправомерного завладения автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения по признакам, которые не присущи последнему полностью или частично. Первый признак, полностью, т.е. во всех случаях, несвойственный названному неправомерному завладению, - это цель хищения. Отсутствие данного признака зафиксировано как в наименовании ст. 166 УК РФ, которой установлена ответственность за указанное преступление, сформулированном как «неправомерное завладение автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения», так и в диспозиции ч. 1 этой статьи, где указано «без цели хищения». Второй признак, который представляется возможным ранжировать в качестве частично не присущего указанному неправомерному завладению, выражается в том, что его предмет крайне ограничен по сравнению с предметом кражи, грабежа и разбоя, ибо им признаются только автомобиль или иное транспортное средство, а не любое чужое имущество. Этот признак также прямо назван в наименовании ст. 166 УК РФ и в диспозиции ее ч. 1. Третий, четвертый и пятый признаки, полностью несвойственные неправомерному завладению автомобилем или иным транспортным средством без цели хищения, очерчены в предыдущем изложении и выражаются соответственно в том, что объектом этого преступления являются отношения собственности, не связанные с порядком распределения материальных благ, установленным в государстве; при его совершении отсутствует безвозмездное обращение чужого имущества в виде автомобиля или иного транспортного средства в пользу виновного или других лиц; его совершение не влечет, как правило, причинение ущерба собственнику или иному владельцу автомобиля или иного транспортного средства, равного стоимости этих предметов, причем исключение составляют случаи дорожно-транспортных происшествий, приведших к их серьезному повреждению вплоть до полной непригодности к последующей эксплуатации.
Мошенничество, присвоение и растрата, когда при совершении присвоения и растраты используются обман или злоупотребление доверием, отграничиваются от причинения имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием по такому критерию, как несвойственность последнему признаков хищения, на что прямо указано в диспозиции ч. 1 ст. 165 УК РФ, предусматривающей ответственность за это преступление, содержащей словосочетание «при отсутствии признаков хищения». Однако в частично цитированной диспозиции отсутствует перечень признаков хищения, не присущих причинению имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием. Сопоставление последнего в этой диспозиции с определением хищения чужого имущества, сформулированным в примечании 1 к ст. 158 УК РФ, позволяет сделать вывод, согласно которому причинению имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием не присущи такие признаки, как противоправные безвозмездное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или других лиц и корыстная цель. Этот вывод подтверждается разъяснением, содержащимся в абз. 1 п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», согласно которому «от мошенничества следует отличать причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков хищения (ст. 165 УК РФ). В последнем случае отсутствуют в своей совокупности или отдельно такие обязательные признаки мошенничества, как противоправное, совершенное с корыстной целью безвозмездное окончательное изъятие и (или) обращение чужого имущества в пользу виновного или пользу других лиц»  . Кроме того, названное причинение имущественного ущерба может быть совершено, на наш взгляд, в отношении не только предмета преступления - чужого имущества, но еще и права на чужое имущество, что является признаком, отличающим его от присвоения и растраты, предметом которых признается лишь чужое имущество.
Грабеж, совершенный с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, и разбой отграничиваются от вымогательства по ряду признаков. Вымогательство определено в ч. 1 ст. 163 УК РФ как «требование передачи чужого имущества или права на имущество или совершения иных действий имущественного характера под угрозой применения насилия либо уничтожения или повреждения чужого имущества, а равно под угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, либо иных сведений, которые могут причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких», а п. «в» ч. 2 этой статьи предусмотрен квалифицирующий признак, состоящий в совершении вымогательства «с применением насилия». Такие признаки, как требование передачи чужого имущества, угроза применения насилия и применение насилия, обусловливают сходство вымогательства с указанными видами грабежа и разбоем. Вместе с тем при наличии других признаков вымогательство существенно отличается от грабежа и разбоя, ибо последние два названных вида преступлений совершаются, во-первых, по поводу только предмета преступления - чужого имущества, но не права на имущество либо действий имущественного характера и, во-вторых, с угрозой применения лишь насилия, а не с угрозой уничтожения или повреждения чужого имущества либо с угрозой распространения сведений, позорящих потерпевшего или его близких, или иных сведений, оглашение которых может причинить существенный вред правам или законным интересам потерпевшего или его близких. Поэтому уголовно-правовое значение имеет отграничение грабежа, совершенного с применением насилия, не опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия, и разбоя не от любого вымогательства, а лишь такого, которое выражается в требовании передачи только чужого имущества и в угрозе применения исключительно насилия либо в применении насилия. Критериями такого отграничения являются моменты реализации требования передачи чужого имущества и угрозы применения насилия. Как справедливо отмечается в юридической литературе, «грабежу и разбою присущи, во-первых... требование немедленной передачи имущества и, во-вторых, немедленное применение насилия либо... угроза немедленным применением насилия, а при вымогательстве - то и другое либо то или другое имеет место в будущем» . Основываясь на цитированном положении, необходимо констатировать, что при грабеже и разбое, выражающихся в требовании передачи чужого имущества под угрозой применения насилия, не опасного или опасного для жизни или здоровья, моменты реализации требования и угрозы предполагаются немедленно, а при вымогательстве - один из них или оба - в будущем; при грабеже и разбое, проявляющихся в указанном требовании, соединенном с применением насилия, не опасного или опасного для жизни или здоровья, реализация требования передачи чужого имущества предполагается немедленно, а при вымогательстве - всегда в будущем, поскольку насилие во всех случаях его применения реализуется немедленно.
На практике вызывает затруднение также разграничение составов мошенничества и обмана потребителей. Например, Ц. была осуждена за мошенничество по ч. 1 ст. 159 УК РФ. Преступление совершено при следующих обстоятельствах: работая продавцом в коммерческом киоске по договору подряда с частным предпринимателем, при продаже спиртных напитков Ц. обсчитала покупателя на 11 тыс. рублей, присвоив их себе. При данных обстоятельствах действия Ц. (и других - в таких же ситуациях) надлежит квалифицировать по ст. 200 УК РФ, а не по ст. 159 УК РФ. Ведь Ц. - не частное лицо, она заключила трудовое соглашение с индивидуальным предпринимателем; по договору она наделена частью его прав (на реализацию товара).
Следовательно, она - субъект преступления, предусмотренного ст. 200 УК РФ «Обман потребителей».
Важно также уяснить различие между мошенничеством и присвоением, поскольку нередки случаи, когда якобы преступные действия лиц носят исключительно гражданско-правовой характер.
Присвоением либо растратой вверенного или находящегося в ведении государственного или общественного имущества является незаконное безвозмездное обращение в свою собственность или в собственность другого лица имущества, находящегося в правомерном владении виновного, который в силу должностных обязанностей, договорных отношений или специального поручения государственной или общественной организации осуществлял в отношении этого имущества правомочия по распоряжению, управлению, доставке или хранению (кладовщик, экспедитор, агент по снабжению, продавец, кассир и другие лица) имущества, совершенное лицом, не обладающим указанными выше правомочиями, но имеющим к нему допуск в связи с порученной работой либо выполнением служебных обязанностей, подлежит квалификации как кража.
Некорректно определены и признаки состава такого преступления, как причинение имущественного ущерба путем обмана и злоупотребления доверием, предусмотренного ст. 165 УК РФ. Закон указывает, что такой ущерб должен причиняться «собственнику или иному владельцу имущества». В действительности такой ущерб может быть причинен чаще всего не собственнику или иному владельцу имущества, а контрагенту в обязательственных отношениях. Учитывая, что применение этой нормы в отношении наиболее опасных и распространенных преступлений блокировано специальной нормой о злоупотреблении полномочиями (ст. 201 УК РФ), повышение наказаний за это преступление становится бессмысленным и даже жестоким. В реальной практике лишь незначительные проступки оказываются в пределах действия этой нормы (например, провоз проводником по железной дороге безбилетного пассажира). С другой стороны, в соответствии с буквой закона даже традиционные деяния (мошенническое использование телефонной связи и махинации со счетчиками электроэнергии), а равно «новые» злоупотребления (задержка банковских проводок, уклонение путем обмана от погашения долгов и др.) не охватываются ни составом данного преступления (так как никакому «собственнику или владельцу имущества» ущерб не причиняется), ни нормой о мошенничестве (ибо никакого имущества виновный не похищает и права на имущество не приобретает) .
Сложность уголовно-правовой защиты от ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

Глава 2. Виды и формы хищения как основание дифференциации уголовной ответственности за хищение
2.1. Классификация хищений по видам и формам как основание дифференциации уголовной ответственности

Под классификацией преступлений понимается распределение преступлений по отдельным группам на основе единых критериев (признаков). Действующее законодательство не содержит классификации преступлений против собственности, что является поводом для дискуссии.
В научной литературе наиболее распространена следующая классификация преступлений против собственности:
1) хищения (в формах кражи, грабежа, разбоя, мошенничества, присвоения и растраты);
2) иные корыстные преступления против собственности (вымогательство, причинение имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием, угон транспортного средства);
3) некорыстные преступления против собственности (умышленное и неосторожное уничтожение или повреждение имущества).
Классификация преступлений против собственности связана с понятием «хищение», которое закреплено в примечании 1 к ст. 158 УК РФ. Родовым объектом в гл. 21 УК РФ признается собственность как общественные отношения в сфере распределения материальных благ, предназначенных для потребления либо для производственной деятельности. Собственность в этом смысле в правовой литературе трактуют как имущественные отношения, связанные с владением, пользованием и распоряжением материальными благами субъектами права собственности.
Способ совершения преступления фактически определяет форму хищения по действующему УК. Поэтому этот критерий дифференциации, разграничения хищений – способ совершения можно назвать формообразующим. Многообразие форм преступного посягательства на чужую собственность предопределяет необходимость правильной, точной квалификации их в целях дифференциации ответственности. Кража – наиболее распространенная форма хищения, характеризуется, прежде всего, тайным способом завладения. Мошенничество осуществляется обманным способом завладения чужим имуществом. Указанный в законе (в ст. 159 УК) такой (второй) способ мошеннического хищения - путем злоупотребления доверием фактически не является самостоятельным при мошенничестве, а лишь облегчает совершение обмана. Присвоение или растрата характеризуются завладением имущества, вверенного виновному, то есть до неправомерного завладения чужим имуществом для обращения в свою пользу при присвоении, либо в пользу третьих лиц (или потреблении) при растрате, имущество находится у него в правомерном владении. Ненасильственный грабеж характеризуется открытым способом завладения чужим имуществом. Грабеж с применением насилия, разбой и вымогательство совершаются насильственным способом в отличие от кражи, мошенничества, присвоения, растраты и ненасильственного грабежа, совершаемых всегда без насилия. Насильственный грабеж отличается от разбоя способом применения насилия в смысле его интенсивности, по законодательному определению в первом случае оно должно быть не опасным для жизни или здоровья (либо есть угроза применения такого насилия), во втором – опасным для жизни или здоровья (либо угроза применения таковой).
В зависимости от способа совершения преступления в УК РФ выделяются такие формы хищения, как кража (ст. 158), мошенничество (ст. 159), присвоение или растрата (ст. 160), грабеж (ст. 161), разбой (ст. 162). Особое место в УК занимает вымогательство (ст. 163), не относящееся к хищениям, но обладающее рядом одинаковых с ними признаков.
Названные формы хищений обладают своими особенностями, отличающими один состав хищения от другого. В связи с этим, большое значение приобретает точное установление юридических признаков каждой формы хищения - непременное условие правильной квалификации преступления.
Кража (ст.158 УК РФ) – тайное хищение чужого имущества.
Главный отличающий признак данной формы хищения – тайность его совершения. Тайность изъятия имущества, т.е. не обнаруживая контакта с лицом (может быть не тайным лишь для соучастников виновного, а также для лиц, от которых виновный не может ожидать противодействия изъятию). Изъятие должно быть осуществлено тайно как для собственника (владельца) имущества, так и иных посторонних лиц.
При краже, имущество не вверено виновному, т.е. он не имеет юридических правомочий по его распоряжению, управлению, доставке, хранению. От собственника не получено волеизъявления (хотя бы и обманным путем). При этом кража может иметь место при согласии на изъятие имущества, полученного от посторонних лиц (если виновный сознает это), владельца имущества, который не может отдавать отчета в своих действиях (малолетнего, лица с психическими расстройствами, лица в состоянии сильного опьянения). Как кражу следует рассматривать хищение имущества посредством “обманного” воздействия на автомат (компьютерную систему) или животное.
Мошенничество (ст.159 УК РФ) - хищение чужого имущества или приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.
Необходимо акцентировать внимание на том, что предметом мошенничества может быть не только имущество, но и право на него, отдельные правомочия по имуществу (например, виновный может завладеть правом пользования жильем). Упоминание об этом имеет значение для уточнения момента окончания преступления. Завладев правом на имущество, виновный тем самым завладевает и самим имуществом.
Подчеркнем, что при совершении мошенничества имущество не вверено виновному.
При мошенничестве происходит мнимая добровольность передачи имущества. Собственник или иной владелец имущества сам передает его (дает согласие на передачу) виновному или другому лицу, т.к. считает действия виновного правомерными либо хотя и неправомерными, но не связанными с преступным изъятием имущества.
Способом изъятия имущества выступает обман или злоупотребление доверием. Под обманом понимается умышленное сокрытие или искажение истины, т.е. сообщение в той или иной форме владельцу имущества недостоверных сведений (активный обман), или несообщение ему достоверных сведений, когда лицо сознает, что потерпевший действует под влиянием ошибки, а на получателе лежит обязанность по доведению соответствующих сведений (пассивный обман). В результате обмана у потерпевшего возникает заблуждение в определенных обстоятельствах (фактах), а в результате такого заблуждения он «добровольно» передает имущество виновному.
Присвоение или растрат - хищение чужого имущества, вверенного виновному (ст.160 УК РФ).
При данной форме хищения, имущество вверено виновному. Вверенность имущества означает правомерное владение имуществом и (или) наделение в отношении имущества определенными правомочиями (на основе юридически значимого акта, который не направлен на переход права собственности на имущество), а также обязанностью по несению ответственности за сохранность имущества.
Способом хищения выступает использование имеющихся у виновного правомочий в отношении имущества для обращения его в свою пользу или пользу третьих лиц.
В данном составе объединены две формы преступного деяния - присвоение и растрата. Под присвоением понимается обособление чужого вверенного имущества и присоединение его к собственному (в том числе невозвращение в установленный срок, вынос за пределы хранилища, сокрытие в неизвестном собственнику месте). Но не образует хищения “временное позаимствование” какого-либо имущества, если виновный намерен его вернуть потерпевшему. Под растратой понимается хищение, в котором акт распоряжения совпадает с моментом выхода имущества из владения как собственника, так и самого виновного. Может быть осуществлено путем расходования (потребления) имущества с извлечением из него полезных свойств или путем отчуждения его третьим лицам.
Грабеж (ст.161 УК РФ), в отличие от кражи, это открытое хищение чужого имущества. Грабеж, как форма хищения означает открытость изъятия имущества, т.е. обнаруживая контакт с иным лицом (кроме соучастников виновного), а именно владельцем имущества или посторонними лицами. Они должны присутствовать на месте грабежа, воспринимать факт изъятия имущества, сознавать значение действий виновного, а виновный должен сознавать указанные объективные обстоятельства.
Совершение грабежа может быть сопряжено с совершением насилия или угрозой насилия. Однако такое насилие не должно быть опасным для жизни и здоровья человека.
Разграничение насильственного грабежа с разбоем проводится по характеру примененного насилия (угрозы), т.к. при последнем должно быть опасным для жизни или здоровья.
Разбой (ст.162 УК РФ) - нападение в целях хищения чужого имущества, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия.
Главная особенность по сравнению со всеми иными формами хищения в том, что разбой сконструирован как усеченный состав, т.е. момент окончания перенесен на более раннюю стадию - покушения на хищение (если уже было нападение и угроза или насилие). Если в разбой перерастет иная форма хищения (кража или грабеж) деяние будет окончено с момента применения угрозы насилием или насилия, характерных для разбоя.
Не требуется таких признаков хищения как фактическое изъятие и (или) обращение имущества, причинения ущерба владельцу имущества. Но все иные признаки хищения (чужое имущество, безвозмездность, противоправность, корыстная цель) являются для разбоя обязательными, т.к. он совершается с целью хищения. Если же в результате разбойного нападения имущество фактически будет изъято, то квалификация содеянного не изменяется.
Проявляется в форме нападения, т.е. внезапного для потерпевшего активного агрессивного воздействия виновного (вне насилия не имеет места).
При данной форме хищения имеется специальная цель - хищение чужого имущества. Цель на совершение хищения должна возникнуть до начала применения насилия.
Наряду с формами хищения, необходимо выделять и виды хищения.
В зависимости от объекта хищения это может быть хищения движимого имущества и хищение недвижимого имущества. В зависимости от последствий для собственника похищенного имущества: хищение причиняющее значительный ущерб, хищения причиняющее крупный ущерб.
Приведем пример из практики:
«В июле 1998 г. Козловским районным судом Чувашии Р. ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

получения ознакомительной версии диплома или покупки готовой дипломной работы необходимо заполнить форму