Введение

Актуальность исследования. Несомненным достоинством формируемой правовой системы в условиях становления рыночной экономики стал возврат к ценностям частного права. В этом направлении осуществляется постоянное реформирование многих институтов гражданского права, в том числе институт «сделки». Претерпели существенное изменение нормы Гражданского кодекса о недействительности сделок, идущие своими корнями к положениям дореволюционного российского законодательства и к трудам выдающихся российских цивилистов. В ГК предусмотрен новый вид недействительной сделки - сделки, совершенной с целью противной основам правопорядка и нравственности (ст. 169 ГК).
Актуальность темы исследования обуславливается рядом факторов, основанных на необходимости разрешения серьезных проблем научно-теоретического, законодательного и правоприменительного характера.
С одной стороны, вопросы недействительности сделок являются в цивилистике наиболее разработанными, но в то же время отсутствует единый подход в разрешении многих важных теоретических. Об актуальности исследования убедительнее всего свидетельствует стремительный рост числа судебных дел, связанных с недействительностью сделок.
Сделка как институт гражданского права известна со времен римского права. С тех пор подходы к определению понятия и сущности сделки претерпели изменения, поскольку поменялись сами экономические отношения, опосредуемые нормами о сделках.
Сделки представляют собой систему, удельный вес которой в общем гражданском обороте весьма высок. Практически невозможно говорить о каких-либо действиях, связанных с перемещением товаров на рынке, не применяя к ним понятия «сделка».
В целом несоответствие сделки законодательству, вне зависимости от того, какие именно нормы были нарушены, – явление крайне негативное для  общества. Действующий Гражданский кодекс Российской Федерации1 (далее - ГК РФ) впервые за всю историю развития отечественного законодательства дал легальное определение ничтожных и оспоримых сделок. Ранее указанные категории недействительных сделок хотя и были предусмотрены законодательными актами, но их юридические признаки в этих актах прямо не указывались и обсуждались лишь на уровне теоретических разработок представителей российской (советской) науки гражданского права.
Законодательное закрепление деления недействительных сделок на ничтожные и оспоримые, попытки определить их юридические признаки не являются простой случайностью, а вызваны стремлением учесть те или иные юридические особенности этих видов сделок в целях наиболее полного удовлетворения потребностей гражданского оборота, который буквально с каждым днем становится все сложнее и разнообразнее.
Однако по прошествии нескольких лет с момента принятия Государственной Думой первой части ГК многие считают, что данное нововведение практически ничего позитивного в правовое регулирование отношений участников гражданского оборота не привнесло. Дело в том, что в последнее время подавляющее большинство практикующих юристов, а также представителей современной науки гражданского права указывают на значительное увеличение в судах количества дел, связанных с недействительностью сделок, а также на особую сложность рассмотрения таких дел как в материальном, так и в процессуальном аспектах.
Так, О.Н. Садиков отмечает, что «в обзорах арбитражных споров, публикуемых в «Вестнике Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации», уже традиционным становится специальный раздел, посвященный спорам о недействительности сделок, содержание которого постепенно становится многостраничным» . На устойчивую тенденцию роста числа споров о недействительности сделок указывает и В. В. Витрянский, по свидетельству которого ежегодный прирост дел этой категории составляет 10-12 процентов . По мнению К. И. Скловского, «оспаривание заключенных сделок и признание их судами недействительными приобрело почти эпидемический характер» . Многие отмечают, что среди юристов бытует мнение, что в настоящее время «при желании можно опорочить в суде практически любую сделку» . Более того, одну и ту же сделку можно опорочить по разным основаниям, при этом делается вывод «об отсутствии принципиальных препятствий для признания ее недействительной несколько раз по разным основаниям» .
Очевидно, что такое положение дел не только не идет на пользу стабильности гражданского оборота, но, наоборот, делает институт недействительных сделок мощным оружием в руках недобросовестных коммерсантов, стремящихся во что бы то ни стало использовать любое основание для уклонения от надлежащего исполнения своих обязательств.
Указывая на сложившуюся ситуацию, некоторые авторы напрямую связывают ее с делением сделок на ничтожные и оспоримые и прямо заявляют о «терминологических неточностях»  ГК, а также признают, что «содержащиеся в действующем Гражданском кодексе нововведения о ничтожных и оспоримых сделках породили больше проблем, чем их разрешили», при этом «в данном случае появление двух новых терминов имело больше отрицательных последствий, чем положительных» .
Степень изученности проблемы. В связи с этим достаточно отметить, что в истории науки российского гражданского права количество специальных исследований, посвященных исключительно недействительным сделкам, исчисляется единицами. Так, до 1917 года была издана лишь одна монография Н. Растеряева, комплексно рассматривающая вопросы недействительных сделок . В советское время данным вопросам было посвящено всего три крупных работы, одна из которых была написана Н.В. Рабинович , а две принадлежали перу В. П. Шахматова. В последнее время ярким свидетельством о возросшем интересе к данной теме, причем не только цивилистов, являются заметное увеличение числа публикаций в периодической печати, а также появление нескольких специальных работ, посвященных теоретическим и практическим проблемам недействительности сделок.
При этом приходится констатировать, что вопросы оспоримости и ничтожности сделок во всех указанных работах рассматриваются лишь в общем контексте правового института недействительности сделок и не являются предметом специального исследования. Среди тех авторов, которые в своих работах уделяют сколько-нибудь значительное внимание делению сделок на ничтожные и оспоримые, нет единства мнений об основаниях и последствиях такого деления для сторон этих сделок и для третьих лиц. К сожалению, недостатки юридической теории по данным вопросам самым непосредственным образом отражаются на состоянии действующего гражданского законодательства о недействительных сделках, а также - на правоприменительной практике. В отсутствие четких теоретических установок суды разных инстанций по-разному квалифицируют одни и те же сделки как ничтожные или как оспоримые, что влечет за собой применение разных правил об установлении недействительности этих сделок, в том числе - различных сроков исковой давности.
Очевидно, что в сложившихся условиях юридические категории ничтожных и оспоримых сделок нуждаются в глубоком теоретическом осмыслении. Каждая из них заслуживает самого серьезного внимания на уровне отдельных исследований, специально посвященных ничтожным и оспоримым сделкам.
Объектом исследования выступают общественные отношения, возникающие в связи с заключением участниками гражданского оборота сделок, которые по каким-либо критериям не соответствуют действующему законодательству.
Предметом исследования являются теоретические положения и нормы в сфере недействительности сделок, их правовой природы, оснований недействительности сделок и их правовых последствий.
Целью настоящего исследования являлось выяснение юридической природы оспоримых сделок, определение их отличий от ничтожных сделок и ответ на вопрос о том, насколько оправданно их выделение на уровне закона в самостоятельную юридическую категорию наряду с ничтожными сделками.
Для решения поставленных задач автором использовались как общенаучные, ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

Глава 1. Условия действительности сделок по законодательству РФ
1.1. Содержание. Законность содержание

Гражданско-правовая сделка является одним из важнейших институтов, на основе которых функционирует товарно-денежный оборот, именно поэтому на современном этапе развития гражданского права, этапе становления и развития рыночных отношений, особую актуальность приобретают вопросы и проблемы сделок вообще и договоров в особенности. Действительно, сравнительно небольшой период свободной экономической деятельности (с начала 90-х) породил ряд проблем, в основном связанных с действительностью сделок, - суды перегружены делами, связанными с действительностью сделок особенно между предпринимателями, в частности, по вопросам, связанным с законностью содержания сделок.
Создавшаяся ситуация настоятельно требует переосмысления некоторых теоретических конструкций, связанных с законностью содержания сделок как условия их действительности, в целях дать практические рекомендации разрешения некоторых проблем современной правоприменительной практики.
Законность содержания сделки - есть соответствие содержания сделки требованиям нормативных актов. В науке гражданского права идут дискуссии о самом характере общего условия недействительности сделки, а именно: какой является сделка, противоречащая императивным требованиям законодательства, – ничтожной или оспоримой? Так, одни ученые придерживаются мнения, сформулированного законодателем, и полагают, что такая сделка является недействительной изначально, то есть ничтожной.  Другие предлагают такую сделку признавать оспоримой. 

В отношении названия  и определения содержания данного условия действительности сделок в отечественной юридической литературе не сложилось единого мнения.
Можно выделить три основные точки зрения по данной проблеме.
Согласно первой точке зрения, которую разделяют большинство цивилистов, это условие, предъявляемое к содержанию сделки, трактуется как соответствие содержания сделки действующим нормативным актам .
Согласно второй точке зрения условия, предъявляемые к содержанию сделки, разделяют на фактические и юридические.
Юридические требования, предъявляемые к содержанию сделки, заключаются в установлении законности совершаемой сделки. Законность сделки выражается не только в соответствии ее содержания нормативным актам, но также и в управомоченности лица, совершающего сделку (сделка по продаже чужой вещи недействительна).
Фактические требования, предъявляемые к содержанию сделки, заключаются в установлении реальной (фактической) возможности осуществлять права или исполнять принимаемые по сделке обязанности. При этом разумеется, что вопрос о реальности осуществления сделки решается сторонами на момент совершения сделки .
Согласно третьей точке зрения условия, предъявляемые к содержанию сделки, можно разделить на три части: законность содержания, возможность исполнения, определенность содержания .
Приведенные выше три точки зрения по вопросу о названии и содержании данного условия действительности сделок мы считаем неудовлетворительными.
Грубой ошибкой ряда цивилистов, придерживающихся термина «законность содержания сделки», является создание впечатления у неискушенного читателя, что существуют только негативные условия, предъявляемые нормативными актами к содержанию сделки .
Если существуют общие позитивные условия, предъявляемые нормативными актами к содержанию сделки, считаем необходимым их кратко осветить, потому что этого требует интерес субъектов гражданского права, которые хотят знать, что необходимо делать для действительности заключенной ими сделки.
Если довести до абсурда позицию представителей этой точки зрения, то можно вообще не выделять условия действительности сделок, а сказать, что существует единственное условие - законность сделки, сославшись на ст. 1 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ), в которой сказано, что физические и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых, не противоречащих законодательству, условий договора.
Представляется, что в качестве общего названия этого условия действительности сделки следует оставить «законность содержания», но разделить это условие на две составные части: негативные требования нормативных актов к содержанию сделки, позитивные требования нормативных актов к содержанию сделки.
Представители второй точки зрения необоснованно смешивают способность лиц к заключению сделки с содержанием сделки. К тому же данная классификация, по нашему мнению, с практической точки зрения не совсем оправдана - деление требований, предъявляемых к содержанию сделки, на юридические и фактические ничего не дает для практики, а скорее даже вводит в замешательство обычных участников гражданского оборота.
Представители третьей точки зрения, по сути, правильно выделили три условия действительности, связанных с содержанием сделки: определенность содержания, изначальная реальность исполнения и законность содержания.
Однако с точки зрения строгой логики их классификация не выдерживает критики: как можно создать классификацию условий, поставив в один ряд общее (законность) и частный случай этого общего (определенность и изначальная реальность исполнения).
Таким образом, законность содержания сделки - есть соответствие ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

 
1.2. Субъектный состав

Субъектный состав гражданских правоотношений обычно служит в цивилистической теории решающим критерием разграничения так называемых абсолютных и относительных гражданских прав. Как известно, это разграничение строится сообразно с тем, как количественно определяются пассивные или обязанные субъекты различных видов гражданских правоотношений: права признаются относительными или абсолютными в зависимости от того, возлагается ли обязанность по их соблюдению на определенных субъектов или на неопределенную группу лиц. На основе этого общего критерия вещные права обычно включают в разряд абсолютных, а обязательственные - в разряд относительных прав. Соответствующей классификации подвергаются также и другие гражданские права. Однако существенный интерес представляет прежде всего то обстоятельство, что именно вещные и обязательственные права включаются в различные рубрики классификации гражданских прав по их абсолютному и относительному действию.
Сделки с пороками субъектного состава следует подразделять на две группы: первая связана с недееспособностью граждан, а вторая – со специальной правоспособностью юридического лица либо статусом его органов.
К недействительным сделкам в связи с пороками дееспособности граждан относятся:
а) сделки, совершаемые гражданами, признанными недееспособными (ст.172 ГК) Такая сделка ничтожна. Однако в интересах гражданина, признанного недееспособным по этому основанию, может быть по требованию его опекуна признана судом действительной, если она совершена к выгоде этого гражданина;
б) сделки, совершенные несовершеннолетними, не достигшими четырнадцати лет (малолетними). Они также ничтожны, за исключением сделок, перечисленных в п.2 ст.27 ГК, которые малолетние вправе совершать самостоятельно. Однако в интересах малолетнего совершенная им сделка может быть по требованию его родителей, усыновителей или опекуна признана судом действительной, если она совершена к выгоде малолетнего (п.2 ст.173 ГК);
в) сделки, совершенные несовершеннолетними в возрасте от 14 до 18 лет без согласия их родителей, усыновителей или попечителя, в случаях, когда такое согласие требуется в соответствии со ст.25 ГК. Такая сделка является оспоримой и может быть признана судом недействительной по иску родителей, усыновителей или попечителя (ст.176 ГК);
г) сделки, совершаемые гражданином, ограниченным судом в дееспособности, указанные в п.1 ст.178 ГК. Сделка по распоряжению имуществом, совершенная гражданином, ограниченным судом в дееспособности вследствие злоупотребления спиртными напитками, наркотическими средствами или психотропными веществами, может быть признана судом недействительной по иску попечителя. Это правило не распространяется на мелкие бытовые сделки, заключенные таким гражданином.
Ко второй группе недействительных сделок относятся сделки, ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

1.3. Форма сделки

Формой сделок называется способ, с помощью которого фиксируется волеизъявление, направленное на совершение сделки.
Форме сделок посвящены ст. ст. 158 - 164 ГК РФ. С точки зрения формы (ст. 158 ГК РФ) различают сделки устные и письменные, а из числа письменных сделок - совершенные в простой или в нотариальной форме.
Итак, сделка может быть совершена устно путем словесного выражения воли. При таком выражении воли участник сделки на словах формулирует готовность совершить сделку и условия ее совершения.
Сделка, которая может быть совершена устно, считается совершенной и при отсутствии словесного выражения воли, если она совершается путем конклюдентных действий, то есть когда из поведения лица (или лиц) явствует воля совершить сделку.
Сделка может быть совершена и путем молчания, только если это прямо предусмотрено в законе или соглашении сторон.
Устно могут совершаться любые сделки, если:
- законом или соглашением сторон для них не установлена письменная форма;
- сделки исполняются при самом их совершении. В законе предусмотрены два исключения из правила о допустимости устной формы сделок, исполняемых при их совершении: стороны могут договориться о письменном оформлении таких сделок; устная форма недопустима для сделок, хотя бы и исполняемых при самом их совершении, если для таких сделок установлена нотариальная форма или если несоблюдение простой письменной формы влечет ее недействительность;
- сделка совершается во исполнение письменного договора и имеет соглашение сторон об устной форме исполнения (ст. 159 ГК РФ).
Остальные сделки совершаются в письменной форме. Письменная форма бывает простой и нотариальной.
Письменная сделка совершается путем составления документа, определяющего содержание сделки и подписанного непосредственно лицом, от имени которого она совершена, или тем, кто действует по его полномочию (по доверенности).
Нотариальная форма отличается от простой письменной формы тем, что на документе совершается удостоверительная надпись нотариусом или другим должностным лицом, имеющим право совершать такое нотариальное действие. Договоры могут совершаться не только составлением единого документа, но и путем обмена документами посредством почтовой, телетайпной и иной связи.
Законом, иными правовыми актами или соглашением сторон могут быть дополнительно введены требования к простой письменной форме. Обязательным условием для соблюдения простой письменной формы является подписание документа уполномоченным лицом. Если гражданин вследствие физического недостатка, болезни не может собственноручно подписать документ, то по его просьбе документ может подписать другой гражданин. Подпись этого гражданина должна быть нотариально удостоверена с указанием причин, в силу которых совершающий сделку гражданин не мог подписаться собственноручно (п. 3 ст. 160 ГК РФ).
Все сделки юридических лиц между собой и с гражданами должны совершаться в письменной форме (ст. 161 ГК РФ). Исключение составляют сделки, требующие нотариальной формы, а также сделки, которые могут совершаться устно.
В законе установлена обязательность простой письменной формы для целого ряда сделок. К ним относятся:
1. Сделки юридических лиц между собой и с гражданами. При этом, так как речь идет об обязательном участии в таких сделках любых юридических лиц, имеются в виду не только государственные, но и муниципальные, а также частные организации.
2. Сделки граждан между собой на сумму, превышающую не менее чем в десять раз установленный законом минимальный размер оплаты труда.
3. Предусмотренные законом сделки, независимо от того, кто в них участвует и какова их сумма. К этой группе можно отнести договоры продажи недвижимости, продажи предприятия, аренды на срок более года, аренды здания или сооружения, кредитный договор, соглашение о залоге, поручительство, задаток и другие.
Нотариальная форма отличается от простой письменной формы только тем, что специально уполномоченное должностное лицо - нотариус совершает на письменном документе удостоверительную надпись. В случаях, предусмотренных законодательными актами России, удостоверительные надписи вправе совершать и иные должностные лица: командиры воинских частей, консулы и т.д.
Нотариальное удостоверение сделок обязательно в случаях, указанных в законе, а также в случаях, предусмотренных соглашением сторон, хотя бы по закону для сделок данного вида эта форма не требовалась.
Договоры, завещания и другие документы, в которых излагается содержание сделок, удостоверяемых в нотариальном порядке, представляются нотариусам не менее чем в двух экземплярах, один из которых в обязательном порядке остается в делах нотариуса. Все экземпляры документов подписываются участниками сделки, и на них нотариусом учиняется удостоверительная надпись. По желанию участников сделки каждому из них выдается по одному экземпляру удостоверенного документа.
В соответствии со ст. 54 Основ нотариусы обязаны ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

1.4. Соответствие воли и волеизъявления

Научную познавательность проблемы воли и волеизъявления как объекта самостоятельного цивилистического исследования одним из первых в советской правовой литературе отметил О.А. Красавчиков, который поставил перед собой задачу рассмотреть проблему воли и волеизъявления в рамках теории юридических фактов .
В работе «Юридические факты в гражданском праве» О.А. Красавчикову удалось синтезировать существовавшие к тому времени теоретические разработки советской цивилистики по этой проблеме; выводы, сформулированные ученым, легли в основу современного гражданско-правового учения о юридической сделке и о воле и волеизъявлении как ее элементах.
Выводы О.А. Красавчикова, в силу их определяющего влияния на развитие как советской, так и современной цивилистической мысли, требуют того, чтобы быть изложенными в рамках настоящей статьи как можно полнее:
1) воля и волеизъявление соотносятся между собой по модели «диалектического соотношения содержания и формы»;
2) нельзя отождествлять волю и волеизъявление;
3) «только беря в единстве волю и ее изъявление - действие, мы сможем прийти к правильным выводам о рассматриваемом поведении. Учет конкретной обстановки при анализе фактов даст возможность выяснить из объективного явления - действия - явление субъективного порядка - волю лица. Установление этих сторон единства позволит вскрыть причины противоречия между формой и содержанием. Анализ этих причин и открывает путь для правильной юридической оценки поведения личности в данных условиях»;
4) «единство воли и ее изъявления - основа для правовой оценки поведения субъекта и признания этого поведения имеющим юридическое значение»;
5) «в дальнейшем под действием мы будем понимать указанное единство - единство воли и ее изъявления» .
Вышеизложенные тезисы О.А. Красавчикова, а также общий ход его рассуждений дают основания полагать, что понятие «воля» ученый наполнял прежде всего психологическим содержанием.
Таким образом, логическая модель взаимодействия воли и волеизъявления как элементов юридической сделки, по мысли О.А. Красавчикова, выглядела следующим образом: содержание («воля») облекается в форму («волеизъявление»), в результате чего возникает «действие», с которым связываются правовые последствия.
При этом действие по своей природе - категория помимо фактической еще и правовая, поскольку оно порождает правовые последствия. Природа понятия «волеизъявление» также правовая, так как право придает значение характеристикам волеизъявления, к примеру связывает юридические последствия с формой сделки. Конечно, не всякое волеизъявление человека, по О.А. Красавчикову, - правовое понятие. Возможны волеизъявления, не влекущие правовых последствий из-за того, что они не соответствуют подлинной воле субъекта сделки. Но в «здоровой», действительной сделке форма всегда соответствует содержанию, а значит, в такой сделке волеизъявление всегда правовая категория . Воля же, по мнению ученого, является понятием чисто психологическим, субъективным.
Толкование воли в правовой конструкции сделки как сугубо психологического понятия было господствующим подходом к этому вопросу в советской гражданско-правовой науке . Наиболее же полно данный подход нашел отражение в работе начала 80-х гг. XX в. советского ученого-правоведа В.А. Ойгензихта, который сформулировал следующее определение воли: «...волю можно определить как психическое регулирование поведения, заключающееся в детерминированном и мотивированном желании достижения поставленной цели, в выборе решения, разработке путей, средств и применении усилий для их осуществления» .
В.А. Ойгензихт отрицал возможность формирования какого-либо правового, отличного от психологического понятия «воля». Однако в своих попытках подтвердить справедливость данного тезиса ученый шел не по пути детального рассмотрения применимости психологического понимания воли к различным институтам гражданского права, а по пути общих рассуждений, основанных зачастую на учении марксизма-ленинизма, что было малоубедительным .
Вместе с тем очевидно, что как раз на примере дееспособности воля в психологическом смысле и воля в правовом смысле могут не совпадать. Так, отдельный человек, не достигший возраста полной дееспособности, может по своему психическому состоянию обладать достаточным уровнем развития воли и сознания для того, чтобы совершать действия, свойственные полностью дееспособному человеку.
Позиция С.Ф. Кечекьяна была иной. Ученый признавал, что в основе воли как юридического понятия по общему правилу всегда лежит волевой психический процесс. Однако воля как психический процесс и воля как правовая категория не являются, по его мнению, понятиями с равным объемом и содержанием: «Реальный психический процесс может не совпадать и часто не совпадает с тем, что выражено при заключении сделки в так называемом волеизъявлении. Вполне возможно, что, заключая сделку, сторона вовсе не хочет того результата, который имеется в виду сделкой, или что она, заключая сделку, не имеет намерения выполнить принимаемые ею на себя обязательства и их выполнения не хочет» .
По причине того, что воля как психический процесс и воля как юридическое понятие не являются равнообъемными категориями, возможны, на взгляд С.Ф. Кечекьяна, ситуации, когда воля как психический процесс, обусловив возникновение воли как юридического понятия, может измениться или прекратиться, а юридическая воля останется, несмотря на прекращение или изменение воли его субъектов .
При этом следует отметить, что несводимость категории «воля» в правовой конструкции юридической сделки к одним только желаниям участников сделки отмечалась многими советскими цивилистами, даже сторонниками психологического подхода к определению данного понятия.
Так, О.А. Красавчиков, исследуя понятия «воля» и «волеизъявление», выразил следующее мнение: «Отмечая необходимость волевых актов со стороны определенных лиц для движения большинства гражданских правоотношений, мы не хотим навязать мысли о тождественности реального существования правоотношения и психического состояния субъектов в период существования юридического отношения, участниками которого они являются» .
О том же явлении говорил М.М. Агарков, справедливо указывавший, что правоотношение «не прекращается от того, что участники его спят, о нем не думают или даже не знают о нем. Должник не перестает быть должником от того, что он забыл о своем долге или не знал о нем (например, оказавшись должником в качестве наследника)» .
Необходимость оперирования психологическим понятием «воля» при анализе правовых явлений подвергалась сомнению и С.Н. Братусем. С.Н. Братуся, в частности, интересовал следующий вопрос: являются ли правовые отношения волевыми отношениями с точки зрения обязательного наличия в них элементов субъективной воли их участников? Ученый, отстаивавший тезис о волевом характере всякого правоотношения, смог ответить утвердительно на этот вопрос, однако сделав одну существенную оговорку: под волей субъектов правоотношений следует понимать волю не как психический акт, а как власть или волю в социальном смысле этого слова .
О.С. Иоффе возражал против данной позиции, приводя следующие доводы: «Волевой акт является единым актом, и лишь при известной степени теоретической абстракции можно говорить раздельно о воле в психологическом и воле в социальном смысле. В действительности же там, где протекает волевой процесс, воля всегда в своем социальном содержании выступает в то же время и как определенный психологический акт» . Представляется, что с данным мнением О.С. Иоффе можно согласиться только в той его части, что вне «психологических волевых актов» нет и не может быть вообще никакой воли - даже в социальном или правовом смысле слова. Однако это не означает, что в правовой конструкции сделки должно присутствовать психологическое понятие «воля».
В целом же если в работах советских цивилистов и употреблялись понятия «юридическая» или «правовая» воля, то как-то мимоходом, вскользь, без попыток объяснить суть данных понятий .
Как это ни прискорбно, но современная, постсоветская гражданско-правовая наука в целом унаследовала подобное равнодушие к проблеме сущности понятия «воля» в контексте юридической сделки и осталась на позициях сугубо психологического понимания данной категории с господствующим восприятием воли как желания, намерения .
Определенным (хотя и спорным) выходом из сложившейся ситуации было бы признание того, что воля физического лица, составляющего орган юридического лица, и воля юридического лица совпадают. Однако выводы современных авторитетных исследователей данной проблемы не позволяют согласиться с подобным подходом: «...специфика корпоративного представительства состоит в том, что физические лица, составляющие органы юридического лица, во внутренних, корпоративных отношениях являются самостоятельными субъектами, проявляющими собственную волю, тогда как во внешних отношениях между юридическими лицом и третьими лицами действия корпоративного представителя считаются действиями самого представляемого юридического лица, воля которого формируется этими представителями, но не сводится к их воле» .
Тот факт, что лицо вправе заключать сделки как лично, так и через представителя с неизбежностью ставит вопрос о том, что считать волей на совершение сделки в ситуации представительства - волю представителя или волю представляемого. Н.В. Рабинович, Р.О. Халфина, поддерживаемые рядом современных авторов, утверждали, что в качестве элемента сделки следует рассматривать как волю представляемого, так и волю представителя . Однако подобная позиция не согласуется с психологической концепцией воли. Признание воли двух лиц в качестве воли одного лица, от имени которого выступает представитель, трудно себе представить в отношении психически здорового человека.
Несовместимость психологического понятия «воля» с ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

Глава 2. Общая характеристика оспоримых сделок
2.1. Правовая природа оспоримых сделок

Деление недействительных сделок на ничтожные и оспоримые
проводится в зависимости от специфики основания недействительности: при
совершении ничтожных сделок таким основанием является нарушение воли
государства, а при совершении оспоримых сделок - нарушение юридически
значимой для сделки воли определенного лица.
Данная специфика оснований недействительности оспоримых и ничтожных сделок предопределяет «относительность» оспоримых сделок (их по общему правилу могут оспаривать только те лица, воля которых нарушена) и «абсолютность» ничтожных сделок (их могут оспаривать любые лица, так как государство не может мириться с существованием таких сделок и приветствует их опровержение со стороны неопределенного круга лиц). В этом смысле оспоримые сделки правильнее было бы называть «относительно-недействительными», а ничтожные - «абсолютно-недействительными».
Основными юридическими признаками оспоримых сделок являются
следующие:
а) в основании недействительности оспоримых сделок лежит то или иное несоответствие волеизъявления (сделки) юридически значимой воле
определенного лица;
б) оспаривать действительность оспоримой сделки по общему правилу
могут только те лица, юридически значимая воля которых нарушена при
совершении сделки, поэтому право оспаривания носит строго личный характер: судить о том, имело ли место нарушение воли, может лишь сам субъект, воля которого предполагается нарушенной. Исключения из этого правила могут быть установлены законом, когда к оспариванию допускаются лица, чьи права и охраняемые законом интересы нарушены в результате совершения оспоримой сделки;
в) подтверждение или одобрение оспоримой сделки лицом, имеющим
право оспаривать сделку, исключает возможность ее последующего оспаривания со стороны этого лица;
г) истечение установленного законом срока на оспаривание должно
исключать возможность последующего оспаривания такой сделки. Этот срок поэтому должен носить пресекательный характер по отношению к праву на оспаривание сделки, а не быть сроком исковой давности, как это предусмотрено действующим законодательством. Это срок должен быть сокращен по сравнению со сроком оспаривания ничтожных сделок;
д) недействительность оспоримой сделки имеет материальный состав:
помимо оснований, указанных в законе, для признания ее недействительности необходимо установить, что совершение сделки повлекло реальное нарушение охраняемых законом прав и интересов. Поэтому суд может оставить такую сделку в силе, если, несмотря на наличие оснований недействительности, никаких нарушений прав и интересов не будет выявлено.
Не все из указанных выше признаков четко выражены в законе, поэтому следует внести в законодательство соответствующие изменения и дополнения.
Исходя из юридических признаков можно сформулировать научное понятие оспоримой сделки. Оспоримой является сделка, недействительная в связи с несоответствием сделки юридически значимой воле определенного лица, нарушающая охраняемые законом права и интересы и которая может бытьоспорена только указанными в законе лицами по основаниям, установленным Гражданским кодексом, в пределах сокращенных сроков для оспаривания. Подтверждение или одобрение оспоримой сделки со стороны лица, которому предоставлено право ее оспаривать и которое осведомлено об основаниях для оспаривания, исключает возможность последующего оспаривания данной сделки со стороны этого лица.
В отдельных случаях оспаривать оспоримую сделку могут также
прокурор или иные государственные органы, действующие в защиту чужих
интересов. Однако это правомерно лишь в том случае, когда субъект
защищаемого интереса и субъект, которому законом предоставлено право
оспаривания, совпадают в одном лице.
Поэтому при рассмотрении вопроса о возможности прокурора и иных органов предъявлять иски о недействительности оспоримых сделок следует руководствоваться следующим:
- допускает ли такую возможность процессуальное законодательство;
- совпадает ли субъект предъявления иска, указанный в законе, с субъектом защищаемого права и интереса. Возможность предъявления иска прокурором или иными лицами допускается лишь в случаях, когда такое совпадение имеет место.
По кругу лиц, имеющих право предъявлять требования о применении последствий недействительности, никакой разницы между ничтожными и оспоримыми сделками быть не должно: такое требование может заявить любое заинтересованное лицо, имеющее материальный интерес от реституции, т.е. по общему правилу - сторона недействительной (ничтожной или оспоримой) сделки.
Основным закрепленным в законе формальным основанием ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.