Введение

Как известно, объектом правового регулирования может быть только поведение людей (их деятельность), а не сами по себе разнообразные явления окружающей действительности, например вещи или результаты творческой деятельности. Поэтому считается, что именно оно и составляет объект гражданских прав, тогда как вещи и иные материальные и нематериальные блага, в свою очередь, составляют объект (или предмет) соответствующего поведения участников (субъектов) правоотношений. На этом основываются традиционные попытки разграничения понятий «объект гражданского правоотношения» (под которым понимается поведение участников) и «объект гражданских прав» (под которым понимаются материальные или нематериальные блага). Однако такие блага становятся объектами не только прав, но и обязанностей, которые в совокупности как раз и составляют содержание правоотношений.
Вещи, особенно если понимать их так, как это делает современный Гражданский кодекс Российской Федерации, безо всяких сомнений составляют основу общественного богатства любой страны и любого общества. Экономические отношения в основной своей массе есть отношения по поводу тех или иных вещей. Обретая правовую форму, они не меняют своего содержания, сохраняя всё тот же предмет - вещи. Поэтому правильное отражение места и роли вещей в общественных отношениях имеет существенное значение для эффективного управления экономикой. Этим обусловлена актуальность данного исследования.
Целью данного исследования является изучение категории гражданско-правовых объектов, исследование вещей как одной из их разновидностей, специфики положения вещей в системе объектов и особенностей их правового режима в интересах уточнения теоретических положений и выработки практических рекомендаций.
В соответствии с целью можно поставить следующие задачи:
    изучить понятие и виды объектов гражданских правоотношений;
    рассмотреть систему гражданско-правовых объектов;
    изучить понятие вещи как важнейшего объекта гражданских правоотношений;
    выявить место вещи в системе объектов гражданских прав
    рассмотреть гражданско-правовой режим вещей.
В процессе исследования используются логический, исторический, системный, диалектический, сравнительно-правовой и другие методы исследования.
Информационную базу для проведения исследования составляют нормативно-правовые акты Российской Федерации, научные труды С.С. Алексеева, В. А. Белова. М. И. Брагинского, В.В. Витрянского, В. А. Дозорцева, О. С. Иоффе, Я.М. Магазинера, Д. В. Мурзина, И. Б. Новицкого, Е. Б. Пашуканиса, И. С. Перетерского, А. П. Сергеева, Е.А. Суханова. Ю. К. Толстого, Р. О. Халфиной и других учёных.
Структурно работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературных источников.
Первая глава посвящена изучению системы ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.
вого режима вещей как особого объекта гражданских правоотношений.
 
Глава 1. Общеправовая характеристика объектов гражданских правоотношений

1.1 Понятие и виды объектов гражданских прав

К объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага.
К числу материальных благ как объектов гражданских правоотношений относятся вещи, а также результаты работ или услуг, имеющие материальную, вещественную форму (например, результат строительства или ремонта какого-либо материального объекта).
В этом смысле материальным благом может являться не только вещь, но и деятельность по созданию или улучшению вещей, и даже деятельность по оказанию иных материальных услуг.
Поэтому в данную группу объектов включаются и услуги, не сопровождающиеся созданием или изменением вещей, но создающие известный полезный эффект материального, хотя и не обязательно овеществленного характера (например, услуги по хранению вещей, перевозке пассажиров и багажа или услуги оздоровительного либо культурно-зрелищного характера). Следовательно, такое «бестелесное имущество», как, например, обязательственные права требования или пользования, тоже является объектом гражданских прав.
Все эти объекты объединяет их экономическая природа как товаров, объективно требующих для себя гражданско-правового оформления (режима).
К нематериальным благам относятся результаты творческой деятельности (произведения науки, литературы и искусства, изобретения и т. п.) и некоторые другие сходные с ними по своей природе объекты (объекты «промышленных прав» в виде промышленных образцов, товарных знаков, фирменных наименований и т. д., отдельные виды информации и т. п.), а также личные неимущественные блага, пользующиеся гражданско-правовой защитой.
Нематериальные блага, за исключением личных неимущественных, также приобретают экономическую форму товаров, что и дает им возможность становиться объектами имущественного оборота (объекты исключительных прав).
Следовательно, экономическое понятие товара как объекта товарного (имущественного) оборота в гражданском праве воплощается не только в вещах, но и в иных, в том числе нематериальных, объектах. 
Категория товара в известном смысле может служить синонимом категории объекта гражданских правоотношений (объекта гражданских прав), если не учитывать в числе последних личные неимущественные блага.
Иначе говоря, подавляющее большинство объектов гражданских прав выступает в форме товаров и в силу этого входит в понятие объектов гражданского (имущественного) оборота.
Таким образом, к объектам гражданских прав (правоотношений) относятся:
– вещи и иное имущество, в том числе имущественные права;
– действия (работы и услуги либо также их результаты как вещественного, так и неовеществленного характера);
– нематериальные объекты товарного характера (результаты творческой деятельности и способы индивидуализации товаров и их производителей);
– личные неимущественные блага (ст. 128 ГК РФ).
Как общественная связь между людьми, устанавливающаяся в результате их взаимодействия, гражданское правоотношение может воздействовать только на поведение человека. Поэтому в качестве объекта гражданского правоотношения выступает поведение его субъектов, направленное на различного рода материальные и нематериальные блага.
Специфика гражданского имущественного правоотношения заключается в том, что его участники своим поведением воздействуют не только друг на друга, но и на определенные материальные блага.
При этом необходимо различать поведение субъектов гражданского правоотношения в процессе их взаимодействия между собой и их поведение, направленное на материальное благо. Первое образует содержание гражданского имущественного правоотношения, а второе — его объект. 
В отличие от имущественного, в личном неимущественном правоотношении в качестве объекта выступает поведение сторон, направленное на различного рода нематериальные блага, такие, как честь, достоинство и деловая репутация, имя человека, наименование юридического лица и т. д.
Однако в любом гражданском правоотношении объект представлен поведением его участников, направленным на какие-либо блага, способные удовлетворять потребности человека.
По вопросу об объекте гражданского правоотношения в литературе высказываются самые различные мнения. Одни авторы считают, что в качестве объекта гражданского правоотношения всегда выступают вещи.  Между тем вещи не способны реагировать на воздействие со стороны правоотношения как определенного рода связи между людьми. Само по себе взаимодействие между людьми не может привести к каким-либо изменениям в вещах. Лишь поведение человека, направленное на вещь, способно вызвать в ней соответствующие изменения. Другие авторы полагают, что объект гражданского правоотношения образует поведение человека.  Однако не всякое поведение человека составляет объект правоотношения. Так, нельзя рассматривать в качестве объекта поведение людей в процессе их взаимодействия в рамках существующего между ними правоотношения. Это поведение составляет содержание гражданского правоотношения.   Только   поведение   субъектов   гражданского правоотношения, направленное на различного рода материальные и нематериальные ценности, может выступать в качестве объекта гражданского правоотношения. По изложенным выше причинам нельзя рассматривать в качестве объекта гражданского правоотношения сами материальные, духовные и иные блага; вещи, продукты творческой деятельности, действия людей, результаты действий и т.д., как полагают некоторые ученые .
Гражданское правоотношение может воздействовать лишь на строго определенные явления окружающей действительности — поведение людей, направленное на различного рода блага, но не на сами эти блага. Сам по себе объект утрачивает какой-либо смысл, если на него нельзя оказать никакого воздействия.
Объектом гражданско-правового регулирования является же обособленная сфера общественных отношений, регулируемая нормами гражданского права.
Согласно ст. 128 ГК РФ к объектам гражданских прав относятся вещи, включая деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права, работа и услуги, информация, результаты интеллектуальной деятельности и нематериальные блага.
В связи с тем, что понятие «имущество» является собирательным, необходимо правильно определять его содержание применительно к конкретным правоотношениям.
Под имуществом может пониматься вещь или совокупность вещей. Так, в ст. 301 – 303, 305, ГК РФ предусматривающих способы защиты права собственности и иных вещных прав, имущество, которое может быть истребовано из чужого незаконного владения, рассматривается как вещь или определенное количество вещей, выбывших из владения собственника либо лица, имеющего на них право пожизненного наследуемого владения, хозяйственного ведения или оперативного управления и т.п. права.
В содержание понятия «имущество» помимо вещей могут включаться также и имущественные права. Так, в п. 3 ст. 63 ГК РФ под имуществом ликвидируемого юридического лица, продаваемым с публичных торгов, понимаются и вещи, и имущественные права. Аналогичный смысл имеет термин «имущество», когда речь идет об ответственности юридического лица или индивидуального предпринимателя по своим обязательствам всем принадлежащим им имуществом.
Под имуществом в широком смысле понимается совокупность вещей, имущественных прав и обязанностей, в том числе и исключительных прав.
Так, в соответствии с п. 2 ст. 132 ГК РФ в имущество предприятия, которое может быть объектом купли-продажи, залога, аренды и других сделок, входят предназначенные для его деятельности земельные участки, здания, сооружения, оборудование, инвентарь, сырье, продукция, права требования, долги, а также права на обозначения, индивидуализирующие предприятие, его продукцию, работы и услуги (фирменное наименование, товарные знаки, знаки обслуживания) и другие исключительные права. Несколько уже трактуется имущество наследственным правом. В наследуемое имущество входят вещи, а также имущественные права и обязанности наследодателя, за исключением тех, которые неразрывно связаны с его личностью (право на возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью наследодателя, на получение алиментов, обязанности по авторскому договору заказа на создание произведения науки, литературы и искусства, а также другие подобные права и обязанности).
Следует также иметь в виду, что под деньгами (денежными средствами) в одних случаях подразумеваются вещи, когда речь идет о расчетах наличными деньгами, в других – имущественные права, когда говорится о денежных средствах, находящихся на банковских счетах клиента, и операциях с ними.
Вещи – это предметы материального внешнего мира, находящиеся в твердом, жидком, газообразном или ином физическом состоянии. С этой точки зрения электрическая и тепловая энергия рассматриваются ГК РФ в качестве вещей (ст. 539 – 548 ГК РФ ). Главным назначением вещей является удовлетворение потребностей субъектов гражданских прав.
«Деньги выступают в качестве особого объекта гражданского права. Они могут быть предметом некоторых гражданско-правовых сделок: договоров займа, дарения, кредитных договоров. Чаще всего они являются законным средством платежа в возмездных договорах. Деньги представляют собой особое движимое имущество и относятся к категории делимых вещей».
Согласно Конституции  (ст. 75) и ст. 27 Закона о ЦБР официальной денежной единицей (валютой) Российской Федерации является рубль. Введение на территории России других денежных единиц и выпуск денежных суррогатов запрещается. Официальное соотношение между рублем, золотом и другими драгоценными металлами не устанавливается.  В соответствии с п. 2 ст. 4, ст. 29 Закона о ЦБР Банк России осуществляет эмиссию наличных денег монопольно. Ст. 30 Закона о ЦБР предусматривает, что банкноты и монеты Банка России являются безусловными обязательствами ЦБР и обеспечиваются всеми его актами.
Государство проводит политику, направленную на расширение безналичных расчетов. Для ее реализации приняты Указы Президента РФ от 14 июня 1992 г. № 622 «О дополнительных мерах по нормализации расчетов и ограничению налично-денежного обращения в народном хозяйстве»,  от 23 мая 1994 г. № 1005 «О дополнительных мерах по нормализации расчетов и укреплению платежной дисциплины в народном хозяйстве». 
ЦБР издана Инструкция от 4 октября 1993 г. № 18 «Порядок ведения кассовых операций в Российской Федерации»,  которая устанавливает правила проведения расчетов наличными деньгами, а также письмо от 6 июля 1994 г. № 99 «О мерах финансовой ответственности за несоблюдение порядка ведения кассовых операций».
Законодательство предусматривает, что безналичные расчеты могут осуществляться путем использования платежных поручений, чеков, аккредитивов, платежных требований – поручений. Банковская практика допускает проведение безналичных расчетов при помощи векселей, депозитных сертификатов, пластиковых карточек банков. Формы расчетов между плательщиком и получателем определяются договором.
«К валютным ценностям относятся: а) иностранная валюта; б) ценные бумаги в иностранной валюте (чеки, векселя, аккредитивы и другие), фондовые ценности (акции, облигации) и другие долговые обязательства, выраженные в иностранной валюте; в) драгоценные металлы – золото, серебро, платина и металлы платиновой группы (палладий, иридий, родий, рутений и осмий) в любом виде и состоянии, за исключением ювелирных и других бытовых изделий, а также лома таких изделий; г) природные драгоценные камни - алмазы, рубины, изумруды, сапфиры, александриты в сыром и необработанном виде, а также жемчуг, за исключением ювелирных и других бытовых изделий из этих камней и лома таких изделий».  Порядок и условия отнесения изделий из драгоценных металлов и драгоценных камней к ювелирным и другим бытовым изделиям, а также к лому таких изделий устанавливается Правительством РФ. Однако пока он не определен.
Порядок совершения сделок с валютными ценностями установлен Законом о валютном регулировании, указами Президента РФ, постановлениями Правительства РФ и изданными в соответствии с ними иными нормативными актами. Так, Закон о валютном регулировании предусматривает, что «в Российской Федерации покупка и продажа иностранной валюты производится через уполномоченные банки в порядке, установленном ЦБР. Сделки купли-продажи иностранной валюты могут осуществляться на внутреннем валютном рынке Российской Федерации непосредственно между уполномоченными банками, а также через валютные биржи, которые действуют в порядке и на условиях, предусмотренных ЦБР». 
Ценные бумаги, будучи обобщенным понятием и существуя в различных видах, являются необходимым средством юридической техники в различных областях рыночной экономики. Они служат удобным инструментом в организации и функционировании коммерческих субъектов (акции), являются кредитными (облигации, векселя и др.) и платежными (чеки) средствами, используются в товарном обороте (коносаменты и др.), обеспечивая при этом, в отличие от общих правил гражданского права, упрощенную и оперативную передачу и осуществление прав на материальные и иные блага.
Ценной бумагой является документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении.
С передачей ценной бумаги переходят все удостоверяемые ею права в совокупности.
В случаях, предусмотренных законом или в установленном им порядке, для осуществления и передачи прав, удостоверенных ценной бумагой, достаточно доказательств их закрепления в специальном реестре (обычном или компьютеризованном) (ст. 142 ГК РФ).
Передача ценной бумаги предполагает переход к новому обладателю всех удостоверенных ею прав. Это означает: а) тесную и неразрывную зависимость между самой ценной бумагой (правом на бумагу) и правом, содержащимся в ней (правом из бумаги); б) невозможность частичной передачи удостоверенных ценной бумагой прав.  Так, при отчуждении акции продавец не может передать покупателю, а покупатель принять от него лишь часть содержащихся в акции прав (на дивиденд, ликвидационную долю и управление делами АО); все они подлежат передаче в совокупности.
К ценным бумагам относятся: «Государственная облигация, облигация, вексель, чек, депозитный и сберегательный сертификаты, банковская сберегательная книжка на предъявителя, коносамент, акция, приватизационные ценные бумаги и другие документы, которые законами о ценных бумагах или в установленном ими порядке отнесены к числу ценных бумаг».
Под имущественными правами следует понимать права требования, вытекающие из гражданско-правовых отношений, которые могут быть удостоверены всевозможными документами (договорами, ценными бумагами) и имеют соответствующую денежную оценку.
Имущественные права могут выступать самостоятельным объектом гражданских прав, ведь это прямо указано в статье 128 Гражданского Кодекса РФ.
Наряду с вещами ГК РФ относит к объектам гражданских прав выполнение работ и оказание услуг. Под работами понимаются действия, направленные на достижение материального результата, который может состоять в создании вещи, ее переработке, обработке или ином качественном изменении, например ремонте. Причем результат работы заранее известен и определяется лицом, заказавшим их выполнение, а вот способ по общему правилу определяется исполнителем.
Информация составляет служебную или коммерческую тайну в случае, когда информация имеет действительную или потенциальную коммерческую ценность в силу неизвестности ее третьим лицам, к ней нет свободного доступа на законном основании, и обладатель информации принимает меры к охране ее конфиденциальности. Сведения, которые не могут составлять служебную или коммерческую тайну, определяются законом и иными правовыми актами.
Информация, составляющая служебную или коммерческую тайну, защищается способами, предусмотренными настоящим Кодексом и другими законами.
«Лица, незаконными методами получившие информацию, которая составляет служебную или коммерческую тайну, обязаны возместить причиненные убытки. Такая же обязанность возлагается на работников, разгласивших служебную или коммерческую тайну вопреки трудовому договору, в том числе контракту, и на контрагентов, сделавших это вопреки гражданско-правовому договору».
Статья 139 предусматривает защиту прав обладателя сведений, для определения которых применено широкое понятие «информация», не подпадающих под охрану норм патентного, авторско-правового или иного специального законодательства. Правила статьи распространяются также на охраноспособные решения (изобретения, полезные модели и др.), не запатентованные правообладателем по каким-либо, как правило, экономическим, мотивам.
Защита служебной и коммерческой тайны от неправомерных посягательств может осуществляться на основе норм гражданского, административного либо уголовного права.
В качестве основного гражданско-правового способа защиты статья 139 ГК РФ указывает возмещение причиненных правообладателю убытков. При определении их размера может быть учтен как реальный ущерб, так и упущенная выгода (ст. 15 ГК РФ). Наряду с этим возможно применение и других способов защиты, из указанных в ст. 12 ГК РФ.
Существенной новеллой ГК РФ является введение имущественной ответственности лица перед своим работодателем за разглашение служебной или коммерческой тайны, что предполагает необходимость включения соответствующих условий в трудовое соглашение. До принятия ГК РФ нормы гражданского права об имущественной ответственности не могли применяться в аналогичных случаях, поскольку работник, разгласивший информацию и причинивший тем самым ущерб работодателю, был связан с ним трудовыми отношениями, которые подпадали под действие норм трудового права. Вместе с тем санкции за нарушение служебной тайны устанавливаются также нормами законов о соответствующих видах деятельности.
Нормы административного права применяются, если права обладателя коммерческой тайны нарушены должностными лицами органов государственного управления (налоговых, контролирующих, правоохранительных и др.), имеющими доступ к такой информации в установленных законом случаях. Например, «За разглашение сведений, составляющих коммерческую тайну, должностные лица федерального антимонопольного органа (территориального органа) несут административную ответственность в виде предупреждения или штрафа в размере до 80 минимальных размеров оплаты труда, если эти деяния не влекут иную ответственность, предусмотренную действующим законодательством».
УК РФ  установил уголовную ответственность за собирание сведений, составляющих коммерческую или банковскую тайну путем похищения документов, подкупа или угроз, а равно иным незаконным способом в целях разглашения либо незаконного использования этих сведений, а также за их разглашение или незаконное использование, совершенные из корыстной или иной личной заинтересованности и причинившие крупный ущерб правообладателю (ст. 183, гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности»).
 «Использование результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации, которые являются объектом исключительных прав, может осуществляться третьими лицами только с согласия правообладателя».
Результаты интеллектуальной деятельности, как и приравненные к ним в правовом режиме средства индивидуализации товаров и их изготовителей, относятся к категории нематериальных объектов. Духовная природа таких объектов обусловливает основные особенности правового регулирования отношений, связанных с использованием и защитой исключительных прав. К этим отношениям неприменимы нормы о праве собственности, относящиеся к вещным правам.
Охрана интеллектуальной собственности в России гарантируется нормами ст. 44 Конституции. Законодательство об интеллектуальной собственности входит в сферу исключительной компетенции Федерации (п. «о» ст. 71 Конституции). Ранее оно было отнесено к совместному ведению Федерации и республик, вследствие чего в законах, изданных до 1994 г., имеются отсылки к нормативным актам республик, утратившие силу с момента вступления в действие Конституции.
Патентный закон  содержит нормы об использовании и защите исключительных прав на изобретения, полезные модели, промышленные образцы. Закон об авторском праве – о защите авторских и смежных прав.
Свободное использование охраняемых результатов интеллектуальной деятельности допускается в строго ограниченных законом случаях и в соответствии с установленными для каждого случая условиями (с указанием авторов, с выплатой или без выплаты вознаграждения и т.д. – например, ст. 11 Патентного закона, ст. 19 – 26, 39 Закона об авторском праве ).
Исключительные права защищаются нормами гражданского, административного и уголовного законодательства.
Закон об авторском праве содержит специальный раздел, посвященный защите интересов правообладателей от нарушений третьими лицами (раздел V УК «Защита авторских и смежных прав», ст. 48, 49, 50). За нарушение обязательств по авторскому договору предусмотрена компенсация убытков, причиненных другой стороне, включая упущенную выгоду. Ответственность автора за непредставленные по договору заказа произведения ограничена возмещением реального ущерба (ст. 34 Закона об авторском праве). В остальном к ответственности по авторским договорам применяются нормы ГК РФ о нарушении обязательств (гл. 25 ГК РФ).
КоАП РФ  установил ответственность за незаконное использование произведений и фонограмм (ст. 15.04).
В УК в гл. 19 «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина» содержатся статьи об уголовном преследовании за нарушение авторских и смежных прав (ст. 146), изобретательских и патентных прав (ст. 147), а в гл. 22 «Преступления в сфере экономической деятельности» включена статья о незаконном использовании товарного знака (ст. 180).
Нематериальные блага защищаются в соответствии с Гражданским Кодексом и другими законами в случаях и в порядке, ими предусмотренных, а также в тех случаях и тех пределах, в каких использование способов защиты гражданских прав (статья 12) вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (ст. 150 ГК РФ).
Приведенный в п. 1 перечень носит примерный характер, в связи с чем определены основные признаки таких благ (прав): во-первых, они лишены материального (имущественного) содержания, их нельзя оценить в денежном выражении и, во-вторых, они неразрывно связаны с личностью их носителя, что означает невозможность их отчуждения или иной передачи другим лицам ни по каким основаниям. Некоторыми особенностями в силу закона обладают лишь отдельные принадлежащие юридическим лицам исключительные права, как, например, право на фирму и на товарный знак, знак обслуживания и др. В определенных случаях они могут быть отчуждены (см., например, ст. 559, 1027 ГК РФ).
Для характеристики нематериальных благ (прав) названные признаки могут использоваться лишь в их совокупности, поскольку такой признак, как неотчуждаемость, присущ и некоторым имущественным правам, например требованиям о взыскании алиментов, о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, и др.
Возможность осуществления и защиты личных нематериальных благ (неимущественных прав) умершего другими лицами, в том числе и наследниками, не колеблют принципа их неотчуждаемости. Осуществляя или защищая неимущественные права, принадлежавшие человеку при жизни, третьи лица действуют либо в интересах его памяти (например, защита права на неприкосновенность произведения, защита авторского права и т.п.), либо в собственных интересах (например, защищая честь и достоинство умершего отца, сын действует в своем интересе). В абз. 2 п. 1 ст. 152 ГК РФ специально предусмотрено, что право на защиту чести и достоинства гражданина после его смерти имеют заинтересованные лица, именно они могут обращаться с соответствующими требованиями в суд (об этом также говорит п. 4 Постановления Пленума ВС РФ «О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц» ).
Из п. 2 статьи 150 ГК РФ следует, что гражданско-правовая защита нематериальных благ (неимущественных прав) возможна в двух случаях. Во-первых, когда существо нарушенного права (блага) и характер последствий этого нарушения допускает возможность использования общих способов гражданско-правовой защиты и, во-вторых, тогда, когда для защиты этих прав в ГК РФ или иных законах предусмотрены специальные способы. Такие специальные способы установлены для защиты чести, достоинства и деловой репутации граждан и юридических лиц, для защиты права на имя, для защиты интеллектуальной собственности (Закон об авторском праве, Патентный закон, Закон о товарных знаках и др.).
При этом следует иметь в виду, что нередки случаи, когда для защиты нематериальных благ (прав) одновременно могут использоваться как специальные, так и общие способы защиты. Как правило, среди общих способов чаще всего используются такие, как возмещение причиненных убытков и компенсация морального вреда. Например, защита жизни, здоровья, личной свободы и неприкосновенности осуществляется на основании норм гл. 59 ГК РФ, предусматривающих возмещение убытков (утраченного заработка, дополнительных расходов и т.п.) и компенсацию морального вреда. При этом размер подлежащих возмещению убытков и порядок их подсчета устанавливаются законом.
По применению указанных норм принято Постановление Пленума ВС РФ от 28 апреля 1994 г. № 3 «О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья».
Для защиты от посягательств на личную ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.

1.2 Система гражданско-правовых объектов

Традиционно система определяется как упорядоченная или закономерная совокупность, свойства которой отличны от свойств простой совокупности её частей . Поэтому системой объектов гражданского права следует называть не всякий перечень предметов и явлений, так или иначе относящихся к сфере действия гражданского права, а только такое перечисление, в котором места составных частей определены сообразно определённой закономерности.
Различные авторы называли единым объектом гражданского права самые различные предметы и явления. Приверженцы традиционных взглядов объявляли таковым объектом вещь, при этом столь же традиционно получали упрёк в искусственном сужении круга объектов.
В литературе встречаются и другие варианты решения вопроса об объекте права. Дуалистическое направление довольно часто разворачивается в плюралистическое, когда признаётся существование множества объектов, причём число элементов множества превышает два. В частности, В. М. Хвостов полагает, что объектами права могут быть: 1) собственная личность; 2) вещи; 3) действия других лиц; 4) другие лица; 5) продукты духовного творчества . В современных условиях плюралистическое направление даже можно считать преобладающим. Для современного состояния данной теории обязательным является следующее положение: в качестве одного из возможных объектов указываются нематериальные блага. Под нематериальными благами понимаются либо продукты духовного творчества, либо объекты личных неимущественных прав, либо то и другое вместе. О торжестве «объектного плюрализма» свидетельствует перечень объектов гражданских прав в ст. 128 ГК РФ.
Вместе с тем и обычная двойственная схема «вещь - действие» может видоизменяться так или иначе. К примеру, Д. Д. Гримм более соответствующей истине полагает схему «вещь - лицо» . Другой, более сложный конструктивно, вариант дуалистической теории объекта впервые представлен Е. Бирлингом , но находил и находит своих последователей по настоящее время. Речь идёт о теории, делящей все объекты на два рода (уровня). К объектам первого рода относятся действия, так как они присущи всякому правоотношению, и так как права и обязанности могут предписывать или разрешать именно те или иные действия. Объектами второго рода, возникающими в правоотношениях лишь эпизодически и не затрагиваемыми напрямую правами, являются вещи.
Отдельного упоминания заслуживают достижения в разработке теории объекта советской юриспруденции. В целом она, конечно, находится в русле европейской традиции. Как уже отмечено, положение о множественности объектов является для неё также самым распространённым. Однако обязательное использование постулатов диалектического материализма не только придаёт работам советских авторов стилистическое своеобразие, но и позволяет приходить к новым выводам. Так, к числу достижений советской школы цивилистики в вопросе об объекте можно отнести два основных положения.
Во-первых, это тезис о том, что объектом правоотношения является само урегулированное правом общественное отношение . Во-вторых, гипотезу о том, что в каждом данном правоотношении может быть не один, а множество объектов. Так, А. К. Стальгевич выделяет внутри правоотношения следующие объекты: 1) общественные отношения; 2) вещи, деньги и неимущественные интересы . У О. С. Иоффе говорится о волевом, юридическом и материальном объекте правоотношения . Ю. Г. Басин различает объекты непосредственный и конечный, а Ю. К. Толстой - общий и специальный .
Были сделаны и более радикальные предположения. Р. О. Халфина, например, вообще исключила объект из структуры правоотношения . Подобные тенденции - создавать безобъектные права и обязанности - большинством авторов не приветствуются, прежде всего из-за того, что в таком случае теряется реальное содержание этих прав и обязанностей.
Другим наибольшим достижением юридической науки нового и новейшего времени, наряду с умножением числа объектов, можно признать создание теории правоотношения. Будучи само по себе крупным шагом вперёд, это порождение германской пандектистики позволило по-новому, более детально и обстоятельно, рассмотреть проблему объекта. Стало возможным отличать не только объект правового регулирования от объекта права (это делалось и ранее), но и объект правоотношения от объекта субъективного права.
Именно теория правоотношения позволяет создать полноценное учение о гражданско-правовом объекте. Опираясь на структуру правоотношения, можно
предложить такую систему объектов гражданского права, которая будет удовлетворять обоим требованиям, которые обычно рассматриваются как взаимно противоречащие друг другу: требованию единства системы и требованию полноты охвата круга всех реально существующих объектов. Не секрет, что в большинстве существующих вариантов решения проблемы объекта достигается только одна из этих целей - обеспечивается либо единство, либо полное перечисление всех объектов.
В отечественной литературе на сегодняшний день можно выделить, пожалуй, два основных направления в трактовке объекта. Первое из них является основным и поддерживается большинством авторов. Согласно этому направлению признаётся множественность объектов гражданско-правовых отношений.
Например, М.Я. Кириллова и А.А. Евстифеев, вполне созвучно называют объектом как материальные/нематериальные блага (то есть в первую очередь вещи), так и работы/услуги (то есть действия). Плюс к этому воспроизводятся положения ст. 128 ГК РФ .
Подобный подход хорош тем, что позволяет описывать все возможные разновидности объектов гражданских правоотношений. Но именно описывать, а не объяснять, почему столь разные явления оказались включены в одну группу объектов.
Альтернативное направление развивается преимущественно представителями санкт-петербургской школы цивилистики. Родоначальником его можно
считать Я.М. Магазинера , наиболее ярким представителем - О.С. Иосфе. В своих работах названные авторы излагают теорию объекта-действия. Причём интересно, что если сам О. С. Иоффе впоследствии встал на позицию признания множества объектов правоотношения , то его современные последователи по-прежнему придерживаются линии на единый и единственный объект.
Возвращение учению об объекте первоначальной цельности можно было бы только приветствовать, но какой ценой это достигается? Во-первых, «за бортом» правоотношения оказывается огромная масса предметов, которые на самом деле вовсе не безразличны и для участников правоотношений, и для гражданского права. Во-вторых, приверженность теории объекта-действия приводит её сторонников к очевидным внутренним противоречиям.
Например, в учебнике, созданном коллективом кафедры Санкт-Петербургского государственного университета, Н.Д. Егоров довольно убедительно доказывает, что объектом любого правоотношения может быть только поведение людей, причём не всякое поведение, а только направленное на различные материальные и нематериальные ценности. Сами же эти ценности объектами гражданских правоотношений быть не могут. Однако А.П. Сергеев замечает: «объектами гражданских правоотношений являются материальные и духовные блага, по поводу которых субъекты гражданского права вступают между собой в правовые отношения» .
Происхождение данного противоречия очевидно - авторы, с одной стороны, стремятся развивать традиции собственного научного направления, а с другой - стараются не игнорировать реального многообразия объектов гражданских правоотношений. Вся проблема в том, что научное направление всё это многообразие относит в лучшем случае на задний план учения об объекте.
Абсолютное большинство авторов молчаливо признают тождество объектов субъективного права и правоотношения. Очевидно, всех устраивает аргументация, впервые предложенная О.С. Иоффе в его монографии «Правоотношение по советскому гражданскому праву». О. С. Иоффе выдвигает два основных аргумента. Во-первых, аргумент структурного порядка - поскольку права и обязанности составляют содержание правоотношения, постольку «гражданское правоотношение не может иметь объекта, отличного от объекта правомочия и обязанности его участников». Во-вторых, аргумент функционального порядка. Оба объекта совпадают в силу единства выполняемой правоотношением и правомочием функции, а именно функции «закрепления и развития социалистических общественных отношений» .
Оба этих аргумента достаточно уязвимы для критики. Тот факт, что какое-то явление входит в структуру другого явления, совсем не обязательно означает единство объектов этих явлений. Например, при описании общеметодологических основ своей точки зрения О. С. Иоффе цитирует К. Маркса, определявшего объект труда как предмет, на который действует труд. Однако едва ли где-нибудь во всём творческом наследии К. Маркса можно обнаружить случаи отождествления объекта труда и объекта производственных общественных отношений. Но при использовании схемы рассуждений О. С. Иоффе такое отождествление просто неизбежно, ведь труд - обязательная составная часть всякого производственного отношения, образующая его содержание. Можно привести и другие противоречия, порождаемые правилом «входит в состав - имеет общий объект». Поэтому едва ли стоило класть столь неоднозначное правило в основу рассуждения.
Кроме сомнений в своей теоретической обоснованности, структурный аргумент О. С. Иоффе в пользу единства объектов права и правоотношения приводит и к размыванию дотоле чёткой конструкции правоотношения. Всякое правоотношение, согласно классическим взглядам, включает три элемента: субъекты, объект и содержание (права и обязанности). Если мы принимаем за истину тезис о единстве объектов права (а равно обязанности) и правоотношения и не забываем при этом, что таким объектом О. С. Иоффе считает действия (поведение) людей (во всяком случае, считал при написании упомянутой работы), то возникает достаточно парадоксальная ситуация. Объект правоотношения - это поведение. Содержание правоотношения - это меры дозволенного и должного, но опять-таки поведения. В итоге структура правоотношения выглядит отстоящей от классической довольно далеко: субъекты, поведение и меры поведения.
Помимо того, что при такой теоретической модели структуры правоотношения для вовлечения в научный анализ предметов и явлений, именуемых объектами в традиционных концепциях, необходимы специальные построения, эта модель порождает проблемы и при попытках её применения для рассмотрения частных явлений.
Как только осуществляется переход от общетеоретических рассуждений и идеальных типов к данному конкретному правоотношению, теория начинает «пробуксовывать». Для примера можно взять заурядный договор купли-продажи автомобиля ЗАЗ-968М пенсионером М. студенту Ф. Стороны только что заключили соглашение, чернила на бумаге едва просохли. Исполнение договора ещё не начато. Вопрос - существует ли между сторонами правоотношение?
Для классических взглядов вопрос странный и неуместный. Конечно же, существует, ибо налицо все основания для возникновения правоотношения и все его элементы. А вот для модели правоотношения О.С. Иоффе вопрос отнюдь не праздный. Ведь в данном случае основания возникновения правоотношения действительно имеют место быть, но элементы правоотношения присутствуют не все. Субъекты в наличии, права и обязанности тоже, а вот поведения нет. Поведения нет, зато в наличии автомобиль, но он, к сожалению, в структуру правоотношения никак не вписывается.
И ссылка на потенциальный характер поведения сторон, на то, что оно с высокой степенью вероятности возникнет в будущем, помогает мало. Коль скоро поведение названо обязательным элементом правоотношения, оно должно присутствовать на всех фазах существования и развития данного правоотношения. Иначе объект правоотношения превращается в некое факультативное дополнение к оному, и возникает критикуемая самим О. С. Иоффе ситуация безобъектного правоотношения.
Если же при условии признания обязательности наличия объекта-поведения во всяком правоотношении допустить, что в приведённом примере правоотношение ещё не возникло, развивается очевидное противоречие с законом. Закон однозначно связывал и связывает возникновение прав по договорному обязательству с моментом вступления договора в силу, совпадающим с моментом его заключения (ст. 160 ГК РСФСР и ст. 425 ГК РФ). В рассматриваемом примере договор в силу вступил, права и обязанности возникли, а правоотношения всё нет. Конечно, из данной ситуации можно предложить и такой выход, как признание существования прав вне правоотношений, но подобное допущение будет противоречить взглядам самого О. С. Иоффе.
Таким образом, структурный аргумент О. С. Иоффе в пользу совпадения объектов права и правоотношения при его ближайшем рассмотрении оказывается скорее аргументом против такого отождествления. Аналогично дело обстоит и с функциональным аргументом.
Вместе с тем любая теория всегда открыта для критики. И если эта критика обоснованна, имеет смысл заняться пересмотром теории. Представляется, что изложенные выше соображения являются как раз той самой критикой, которая позволяет признать противоречивой и непродуктивной теорию, отождествляющую объект субъективного права и объект правоотношения. А посему надлежит обратиться к иным теориям, разграничивающим эти два явления.
Признание разнородности гражданско-правовых объектов давно является общим местом в работах многих авторов. Однако если в ряде случаев дело ограничивается только подобной констатацией, сопровождающейся в лучшем случае классификацией объектов, а в худшем - простым пересказом содержания ст. 128 ГК РФ, причём пересказом иногда неполным и достаточно вольным , то в других случаях действительно предпринимаются попытки структурирования исходного множества объектов, когда такое структурирование не подгоняется под известные классификационные схемы, а становится основой этих схем или основой для их опровержения.
Однако никакое развитие не проходит прямолинейно и безболезненно, и развитие идей не представляет собой исключения. В результате сегодня господствуют представления, с одной стороны, о разнородности гражданско-правовых объектов и, с другой стороны, о тождественности объектов правоотношения и субъективного права. Эти представления достаточно далеки от идей Е. Бирлинга, что неудивительно, но при этом в них оставлены без внимания те возможности, которые данные идеи предоставляли.
Хотя полностью игнорировать обнаружившееся родство теории двух уровней и теории правоотношения оказалось объективно невозможно. В этом плане показательно само обсуждение вопроса об отношениях между объектом правоотношения и объектом субъективного права, тогда как раньше говорилось просто об объекте права.
Но господство одних представлений не исключает, а предполагает существование других. Альтернативой идее о тождественности объектов субъективного права и правоотношения выступает тезис об их различии. Одним из удачных вариантов развития данного тезиса в условиях советского общества представляется теория А.П. Дудина . Она основывается на нескольких главных положениях.
1. Уточняется схема взаимодействия между элементами правоотношения. Классических подходов в этом вопросе существует два. Согласно первому подходу всякое правовое отношение представляет собой отношение некоторого господства (иногда специально оговаривается, что господство это именно юридическое, отличное как от фактического владения, так и от политической власти), когда уполномоченному субъекту предоставляется определённая мера власти над объектом. В этом случае взаимодействие элементов правоотношения развивается по схеме «субъект - правомочие - объект». Типичный пример такого подхода - рассмотрение собственности как наиболее полного господства лица над вещью, подобно тому, как это сделано в § 544 Кодекса Наполеона.
Согласно второму подходу во главу угла ставится положение о том, что правовые отношения возможны только между лицами, а между лицом и вещью такие отношения не возникают. Тогда в правоотношении на первый план выдвигается взаимодействие двух субъектов. Схема такого взаимодействия -«субъект - правомочие - субъект». Пример из области законодательства - определение обязательства в п. 1 ст. 307 ГК РФ: «В силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определённое действие...». Для вовлечения в рассмотрение предметов, традиционно рассматриваемых как объекты, приходится использовать специальные конструкции. Одна из наиболее распространённых таких конструкций - «правовые отношения между субъектами складываются по поводу объектов».
Каждый из подходов со своей стороны, верно, раскрывает содержание связей между элементами правоотношения. Действительно, сложно, да практически и невозможно противопоставить что-либо безупречной логике рассуждений немецкой классической философии, прежде всего Канта, породившей понимание права как способа воздействия на отношения между людьми. Основываясь именно на этом положении, русский цивилист Ю. С. Гамбаров писал: «Вещное право, как и всякое другое, может быть правом только при отношении лица к лицу, так как весь правопорядок имеет своим первым и необходимым предположением - сосуществование многих лиц и их взаимные отношения между собой» .
Однако не менее сложно отмахнуться от тысячелетней традиции существования вещных прав, когда вещное право - это право именно на вещь, а не на действия обязанного лица. Л. Эннекцерус замечает в связи с этим: «Издавна рассматривали вещные права, в особенности собственность, скорее как непосредственную правовую власть над вещью. Подобно тому как фактическое подчинение своему господству направлено прямо на вещь, которая подвергается использованию, изменениям и тому подобному, точно так же и мыслимая и угодная правопорядку правовая власть представляется как прямо охватывающая вещь; и это ясное, единое и богатое по своим выводам понятие не может быть без значительного ущерба заменено необозримой массой единичных правомочий, направленных против всех существующих на свете лиц» . В несколько более резких и эмоциональных выражениях ему вторит Е. Б. Пашуканис: «Попытка свести право собственности к запретам, обращенным по адресу третьих лиц, есть не более как логическая натяжка, уродливое, вывернутое наизнанку построение» . О ценности традиционного понимания вещных прав говорит И. А. Покровский: «Появление вещных прав, то есть построение отношений к вещам по типу субъективных индивидуальных прав, представляет в истории всякого общества огромный шаг вперед... Оно было одним из первых требований развивающейся личности, и создание его явилось в реальной исторической обстановке прошлого важнейшей победой для этой последней» .
Возможное решение возникшего противоречия (каждая из точек зрения в принципе верна, но с необходимостью исключает другую) заключается в использовании диалектического метода снятия противоречия. По мнению А. П. Дудина, на деле отношения «человек - вещь» и «человек - человек» выступают как единое сложное отношение «человек - вещь - человек» (в более общих терминах «субъект - объект - субъект»).
Почему правомочия оказались вынесенными за рамки отношений между субъектами и объектом? Ведь как будто ничто не мешает представить схему взаимодействия в ином варианте: «субъект - правомочие - объект - правомочие - субъект». Дело в том, что на объект могут воздействовать только субъекты отношения, но не право. Право же способно оказывать влияние только на субъектов правоотношения, точнее, на их поведение.
2. Заявлен тезис о различии объекта правоотношения и объекта субъективного права (обязанности). Ещё классики марксизма отмечали, что всякое общественное отношение есть отношение предметно-практическое, то есть складывается, существует и развивается в связи с конкретной деятельностью и конкретным предметом. Отсюда понятие объекта, или предмета как того, на что направлена предметно-практическая и познавательная деятельность субъекта .
Как было показано, в правоотношении деятельность субъектов направлена на определённый предмет внешнего мира. Именно этот внешний предмет называется объектом правоотношения. «Объект правоотношения - это предмет, на который направлена деятельность субъектов правоотношения, осуществляемая в процессе реализации ими своих юридических прав и обязанностей» - таково определение А. П. Дудина. Объектом же субъективного права (обязанности) выступает не этот предмет, а поведение (деятельность) субъектов. Ведь субъективное право (обязанность) призвано изменять не предметы внешнего мира, но поведение людей. Субъективное право (обязанность), следовательно, направлено на поведение субъектов. Отсюда вывод - объектом субъективного права (обязанности) является поведение субъектов правоотношения.
Таким образом. А. П. Дудин восстанавливает в правах двухуровневую теорию объекта, но на качественно новом уровне. Этот уровень обеспечивает данной теории ряд преимуществ в сравнении со всеми ранее созданными теориями .
Воззрения, в рамках которых некие предметы объявляются единым объектом гражданского права, страдают многократно показанной и доказанной односторонностью. Они обязательно сужают круг вовлечённых в правовое воздействие предметов, для противодействия чему приверженцам подобных воззрений приходится создавать странные и причудливые конструкции, в которых то и дело исходные понятия размываются или меняют своё содержание на противоположное; такие конструкции нередко противоречат либо формальной логике, либо здравому смыслу. К теории А. П. Дудина подобных претензий предъявить невозможно.
В то же время данная теория выглядит много лучше и господствующего ныне «объектного плюрализма». В рамках данной теории различные по своей природе объекты сводятся воедино не механически путём простого перечисления, а посредством выявленной закономерности.
3. Предлагается расширение круга предметов, могущих служить объектами правоотношений. Теория А. П. Дудина, в отличие от творения Е. Бирлинга, охватывает все существующие объекты правоотношений и не запрещает появления новых. Более того, автор даже предлагает расширить традиционный перечень объектов правоотношений.
Означенные выше преимущества новой версии двухуровневой теории объекта не исключают, конечно, наличия у неё недостатков. Причём, что характерно, эти недостатки перешли к теории А. П. Дудина «по наследству» от теории Е. Бирлинга практически в неизменном виде. Речь идёт о 1) отсутствии ясного представления о механизме взаимодействия двух видов объектов и 2) не вполне корректном определении перечня объектов правоотношения.
Можно утверждать, что обе эти проблемы присущи только многоуровневым теориям. Вторая на девяносто процентов обусловливается первой, а сама постановка первой составляет отличительную черту любой иерархической теории объектов. В самом деле, если придерживаться положения о едином объекте, то взаимодействовать просто нечему, вопрос отпадает.
Казалось бы, вопрос о механизме взаимодействия различных видов объектов должен был заинтересовать сторонников теории множественности объектов правоотношений. Но этого также не произошло. Очевидно, дело в том, что в большинстве случаев авторы полагают, что в каждом данном правоотношении может быть только один объект. Если встать на эту точку зрения, то вопрос о механизме взаимодействия различных видов объектов также лишается смысла.
Однако по непонятным причинам данный вопрос остаётся неразработанным даже у тех авторов, которые допускают одновременное существование нескольких объектов в единичном правоотношении. Например, О. С. Иоффе в своих поздних работах говорит о материальном, идеологическом и юридическом объектах правоотношения (юридический - поведение лиц; идеологический - воля лиц; материальный - вещь) . Он даже приводит пример, как одна и та же вещь одновременно может быть материальным объектом самых разных правоотношений. Но вот традиционный вопрос - почему в одних правоотношениях вещи присутствуют, а в других нет? - столь же традиционно остаётся, к сожалению, без внимания автора.
Недостаток ясности относительно типа взаимодействия объектов различных видов автоматически порождает противоречивые ситуации при попытке определения набора объектов правоотношения. Например, А. П. Дудин в своей названной работе первоначально очень чётко заявляет, что объект правоотношения не может иметь ничего общего с объектом субъективного права, при этом воздействие на поведение (действия) субъектов является исключительной прерогативой именно субъективного права. Однако когда автор переходит к перечислению типов объектов правоотношения, то оказывается, что он совсем не против традиционного перечня таких объектов, в который в числе прочих входят и действия. Иными словами, теоретически чётко разделяя объект права от объекта правоотношения, на практике автор их смешивает, зачисляя действия (поведение) в обе категории одновременно.
Представляется, что обе обозначенные проблемы могут быть разрешены без отказа от иерархической теории объектов. Для этого достаточно признать, что во всяком правоотношении всегда присутствуют оба вида объектов - и объект субъективного права, и объект правоотношения.
В первом случае речь идёт о действиях лиц, а во втором случае снова возникает проблема безобъектных правоотношений. Если действия лиц без труда обнаруживаются абсолютно в любом правоотношении, то сказать того же об объекте нельзя. Существует достаточно большая группа отношений, лишённых зримого предмета внешнего мира, вокруг которого развивается взаимодействие субъектов. Примером такого рода отношений являются многие отношения по оказанию услуг. В частности, довольно затруднительно определить объект отношений, складывающихся между представляемым и представителем. Отношения между артистом и администрацией учреждения культуры при проведении концерта на первый взгляд также не содержат каких-то элементов, способных претендовать на роль объекта правоотношения. О.С. Иоффе, приводя последний пример, в итоге своих рассуждений приходит к выводу, что в отношениях подобного рода объект всё же имеется, и имя этому объекту -действия лиц . Однако признание действий лиц объектом правоотношения автоматически влечёт за собой возникновение описанных ранее трудностей и противоречий.
Между тем проблему безобъектных правоотношений, как уже было сказано, можно решить и другим путём. Уже довольно давно ряд авторов выделяет среди объектов правоотношений не только действия лиц (по терминологии действующего ГК - работы и услуги), но и результаты таких действий. О результате действий обычно говорится применительно к работам, так как здесь результат действий отделим от собственно действий и существует как самостоятельный предмет. Когда же говорят об услугах, то всегда подчеркивается слитность услуги и процесса её оказания. Всё же эта слитность не помешала С. С. Алексееву и в данном случае обнаружить полезный результат действия. По мнению С. С. Алексеева, в отношениях, где результат деятельности неотделим от её процесса (услуги транспорта и т. д.) объектом будет всё-таки не поведение как таковое, но полезный эффект этого поведения. Сей полезный эффект реально обособить от деятельности нельзя, но можно выделить при помощи научной абстракции .
Позиция С. С. Алексеева представляется весьма ценной, так как именно она, разумеется, в соединении с многоуровневой теорией объекта, позволяет решить проблему внешне безобъектных отношений. Благодаря С. С. Алексееву выяснилось, что даже в отношениях по оказанию услуг имеется элемент, способный играть роль объекта правоотношения, - результат действий по оказанию услуг, полезный эффект деятельности. Таким образом, фактов, опровергающих утверждение о наличии в каждом данном правоотношении, независимо от его типа, объектов обоих уровней, не остаётся. В итоге проблема безобъектных отношений снимается с повестки дня.
С принятием утверждения о постоянном присутствии в правоотношениях объектов обоих уровней несколько проясняется и вопрос о перечне объектов правоотношений. С высокой степенью вероятности может оказаться истинным утверждение о том, что в этом перечне не должны фигурировать действия субъектов правоотношений. Место действий в списке объектов должны занять результаты действий.
Таким образом, по результатам предыдущих рассуждений можно сделать следующие выводы о системе объектов гражданских правоотношений. В каждом данном правоотношении всегда присутствуют объекты двух видов. Объектом первого вида, или объектом субъективного права (обязанности), является поведение субъектов отношения. Объектом второго вида, или объектом правоотношения, является предмет, к которому прикладывается активность субъектов отношения, определённое благо.
Принципиальная однородность объектов первого вида - поведенческих актов субъектов - придаёт категории правоотношения единство. Дифференциация же обеспечивается в основном за счёт изменчивости объектов второго вида.
Присваивающая деятельность субъектов может ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.
но и чётко сформулировать закрытый и систематизированный перечень категорий объектов гражданских правоотношений на сегодняшний день, пожалуй, нельзя - достаточно принять во внимание проблему денег. Это, конечно, не означает, что не должны предприниматься попытки таких формулировок. Месту, занимаемому в системе объектов гражданских правоотношений вещами, будет посвящено дальнейшее изложение.
 
Глава 2. Место вещи в системе объектов гражданского права

2.1. Понятие вещи в гражданском праве

Общепризнанным и фактически бесспорным является положение о том, что право регулирует общественные отношения. Причём делает оно это единственно возможным способом - моделируя поведение людей. Основное содержание всего массива правовых норм - это адресованные индивидам (и их объединениям) различные предписания с указанием видов возможного и должного поведения. Таким образом, право всегда нацелено на поведение людей, на их деятельность.
Вещь в праве - это не имя или его носитель, не часть окружающего человека мира, но предмет, на который направлена деятельность человека, предмет, способный порождать взаимодействие людей. Лишь в этом смысле вещь интересует право.
Процессуальное право само по себе имеет инструментальный и обеспечительный характер по отношению к праву материальному. Поэтому и применяемая в нём терминология также приобретает специфическую окраску. Вещественное доказательство, например, - это не повод для возникновения процессуальных правоотношений, но частный момент в их развитии, одно из средств установления истины. Однако и в процессуальном праве «вещь» может означать не только средство доказывания, но именно предмет, на который направлены действия сторон. Например, в ст. 81 «Вещественные доказательства» и ст. 82 «Хранение вещественных доказательств» УПК РФ вещественное доказательство рассматривается уже не только как предмет обеспечения процессуальной деятельности, но и как предмет собственности. Схожая картина наблюдается и в ст. 27.10 «Изъятие вещей и документов» КоАП РФ - данное действие предпринимается в целях обеспечения производства по делу об административном правонарушении, при этом некоторое внимание уделено защите прав владельца и собственника вещей. В ГПК РФ также имеется ст. 76, особо регулирующая судьбу вещественных доказательств.
Итак, вещь в материальном праве - это объект деятельности. Однако недостаточно констатировать, что вещь есть объект деятельности. Чтобы определить специфическое правовое содержание понятия «вещь», необходимо установить особую природу деятельности, на вещь направленной.
В юридической литературе время от времени предпринимаются попытки определить понятие вещи. Самая распространённая в отечественной правовой традиции формулировка звучит следующим образом: «Вещь (в праве), предмет внешнего (материального) мира, находящийся в естественном состоянии в природе или созданный трудом человека, являющийся основным объектом в имущественном правоотношении» .
Как видно, речь идёт исключительно о вещи в узком смысле слова. В определение включены три признака, которые авторы посчитали существенными: 1) вещь является предметом внешнего материального мира; 2) вещь находится в естественном состоянии в природе или создана трудом человека; 3) вещь является основным объектом в имущественном правоотношении. На самом же деле признаков здесь только два, ибо признак номер два в данном определении таковым не является.
Признак любого явления - это та черта, которая позволяет отличить его от смежных явлений. Признак номер один - «быть предметом внешнего материального мира» - указывает на род, а признак номер три -«быть основным объектом имущественного правоотношения» - на видовое отличие. Однако на деле логическая стройность определения здесь нарушена. Признаком «быть основным объектом имущественного правоотношения» можно описывать далеко не всякий предмет внешнего материального мира и даже не всякую вещь. Этот признак применим в первую очередь к объектам правоотношений. Таким образом, в рассматриваемом определении видовое отличие указывает не на признак вида внутри рода, а на признак подвида внутри вида (правда, того же рода). Поэтому требование логики о необходимости указания именно ближайшего рода в данном определении нельзя считать выполненным.
Весьма сложно считать точным признаком вещи сочетание слов «основной объект имущественного правоотношения». В данном случае содержание специфического правового термина (о его специфичности говорит оговорка «в праве») определяется посредством других специфических правовых терминов. То есть имеет место классическая логическая ошибка «определение через неизвестное». Суть проблемной ситуации заключается также в использованных терминах, содержание которых на сегодняшний день не только не определено, но и является предметом оживлённых дискуссий. Даже относительно имущества нельзя точно сказать, чем оно является - объектом правоотношения  или же совокупностью поддающихся денежной оценке правоотношений, имеющих общего носителя . Природа же правоотношения вообще является одним из самых спорных вопросов в юридической науке. Поэтому использование в рассматриваемом определении признака «быть основным объектом имущественного правоотношения» едва ли способствует установлению точного значения термина «вещь».
То же самое можно утверждать и о признаке «быть предметом внешнего материального мира». Достаточно сказать, что ряд авторов просто отождествляют понятия «вещь» и «предмет», считая обозначающие их слова не более чем синонимами .
Помимо этого, в исследуемой дефиниции содержится и такая логическая ошибка, как «круг в определении». Согласно правилам логики, определяющее не должно зависеть от определяемого. В данном же случае понятие «вещь» определяется с помощью понятия «имущественный», производного от понятия «имущество». Известно, что одним из значений термина «имущество», причём значений наиболее употребительных и поддержанных авторитетом законодателя, является «совокупность вещей и прав на вещи» . Следовательно, рассматриваемое определение можно привести к следующему виду: «Вещь есть предмет внешнего материального мира, являющийся основным объектом правоотношения, возникающего по поводу вещей и прав на вещи». Круг в определении очевиден.
Кроме указанных технических недостатков определения имеется также один, но гораздо более весомый изъян содержательного плана. Определение вещи как предмета материального мира и основного объекта имущественного правоотношения верно описывает существующую ситуацию, но не объясняет её. Да, действительно, вещи суть части окружающей человека действительности, и, как таковые, они действительно вовлекаются в орбиту права и становятся объектами правоотношений. Но почему так происходит? Какие свойства вещей делают возможным это вовлечение? Какие свойства вещей делают возможным всё то разнообразие способов, какими вещи представлены в праве, всю ту развитую классификацию вещей, которая отражена в законодательстве? На эти вопросы рассматриваемое определение ответа не даёт.
Чтобы получить требуемые ответы, необходимо, очевидно, отыскать или создать такое определение, которое более полно освещало бы причины своеобразного положения вещей в праве. Но прежде следует уточнить понятие о вещи, которое данное определение будет выражать.
Вещь телесная является частным случаем вещи в широком смысле, то есть одной из разновидностей объектов гражданских правоотношений. Как всякий объект, вещь обладает некоторой суммой качеств, благодаря которым и становится возможным её присвоение.
Первым и главным таким качеством можно считать наличие у вещи полезных свойств, потребительной стоимости. Правоотношение возникает лишь по поводу тех предметов и явлений, которые являются благами, то есть имеют для субъектов отношения некоторую ценность. «Объектами могут быть разнообразные предметы, представляющие ценность для субъекта права» . Ценность вещи может быть материальной или нематериальной, большей или меньшей, общезначимой или существующей только для субъектов данного отношения, но так или иначе она должна присутствовать в вещи. Если вещь не обладает полезными свойствами и не представляет ценности для лиц, она вообще не станет объектом присвоения и не будет вовлекаться в правовой оборот. Если же вещь, уже находясь в чьём-либо обладании, утрачивает свои полезные свойства, то такое обстоятельство неизбежно приводит к изменению статуса вещи. Предметы потребления, пришедшие в негодность, превращаются в бытовые отходы. Выброшенные на свалку, эти отходы могут быть оккупированы любым третьим лицом (ст. 226 ГК РФ).
В данном примере изменение статуса вещи происходит не автоматически вслед за потерей вещью своих полезных свойств, необходим ещё акт отказа собственника от вещи. Так происходит потому, что весьма сложно представить  себе вещь, которая полностью исчерпала бы свои полезные свойства в процессе использования. К тому же вещи суть многокачественные образования и могут быть использованы в различных ипостасях. Поэтому собственник может полагать необходимым удерживать вещь в своем хозяйстве, даже когда она уже утратила своё первоначальное назначение. Когда же собственник совершит необходимое действие, свидетельствующее о его намерении отказаться от права собственности на вещь, ничто уже не может помешать другим лицам попытаться отыскать в брошенной вещи полезные свойства.
На деле вещи без полезных свойств практически не встречаются. Всякую вещь можно использовать - так или иначе. Корпуса отживших своё компьютеров используются для устройства памятника информационной эпохе, а пустая стеклотара служит неплохим строительным материалом при возведении стен жилых домов. Точно так же литературное произведение может служить не только по своему прямому назначению, но и в качестве дидактического материала, и даже ключа для шифрования. Поэтому, говоря об отсутствии у вещи полезных свойств и ценности, чаще всего имеют в виду нечто иное. Либо расходы по извлечению из вещи полезных свойств становятся больше этих свойств, и вещь приобретает «отрицательную» ценность, либо полезные свойства вещи на данный момент неизвестны («сомнительная ценность») или недоступны («потенциальная ценность»).
С учётом сказанного можно утверждать, что ещё одним важным свойством любого предмета природы, позволяющим ему стать объектом гражданского правоотношения, является подконтрольность его человеку. Объектом права может стать только такой предмет природы, который людьми осмыслен и освоен, контролируется ими интеллектуально и физически .
Названный признак объекта гражданских правоотношений в достаточной мере условен. Далеко не всякий предмет природы нуждается в плотном контроле со стороны человека. Наоборот, одна из основ цивилизации - сельское хозяйство - построено на использовании в первую очередь естественной способности почвы, растений и животных к плодоношению. В отличие от них техническая идея может принести ощутимую пользу только после того, как будет воплощена в действительности посредством приложения активных усилий человека. Однако техническое решение задачи является таким же объектом гражданских правоотношений, как земля, растения и животные. С другой стороны, существует категория источников повышенной опасности, то есть явлений окружающего мира, которые используются людьми и фигурируют в гражданском обороте, но полный контроль над которыми невозможен.
Следующий признак всякой вещи как объекта отношения - отсутствие воли. Вещь всегда понимается как нечто противоположенное человеку, противостоящее ему. Отграничение вещи от лица проводится как раз по волевому признаку. Статус человека как субъекта обусловливается в первую очередь способностью иметь и выражать свою волю. Соответственно, отсутствие такой способности означает причисление предмета или явления к разряду объектов. В кратком изложении метод классификации предметов и явлений по волевому признаку может выглядеть следующим образом: воля есть - лицо (субъект), воли нет - вещь (объект).
Необходимость для понятия вещи признака отсутствия воли подтверждается существованием проблемы человека-объекта. Если правовые отношения могут возникнуть по поводу всякого доступного и имеющего ценность предмета или явления, то они, следовательно, могут возникнуть и по поводу мыслящих существ, способных формировать и выражать свою волю, то есть людей. И люди в таком случае будут выступать как объекты отношений.
Подобные построения, кстати, вполне, логичные, дополнив собой существовавшую идеологию государства-общины, стали оправданием существования в праве древних и современных обществ институтов личной зависимости: рабства, феодальной и крепостной зависимости. Однако в ходе внутреннего логического саморазвития, когда право всё глубже проникает в свою собственную сущность , стало ясно, что подобные институты представляют собой «попытку с негодными средствами». Здесь в формах частного права закрепляются, по сути, отношения власти и подчинения, тогда как частное право должно координировать взаимодействие двух равных товаровладельцев .
Поэтому совершенно обоснованно ГК РФ в ст. 231 предусмотрел при определении судьбы животного возможность учёта привязанности его к человеку. Таким образом, законодатель, пусть и очень осторожно, признал за животными способность иметь и проявлять свою волю. И все особенности правового положения животных определяются в первую очередь этой их специфической чертой.
Поскольку же существами, обладающими волей и выражающими её, являются и человек, и животные, разницу между ними следует искать не в наличии воли, а в способах её выражения. Специфически человеческим способом выражения своей воли вовне является речь. Именно она позволяет провести границу между человеком и животными, отделяя субъекты правоотношений от их объектов.
Правда, и здесь, как всегда, чёткие границы на деле оказываются более делом традиции, нежели реальных различий. Общеизвестно, что многие приматы после некоторой тренировки способны изъясняться при помощи жестов языка глухонемых, то есть могут овладеть речью. Таким образом, и речь не вполне подходит на роль существенного признака, позволяющего отличать лицо от предмета.
В данной ситуации единственным реальным критерием «человечности» остаётся содержание психики. Но такой критерий совершенно неприемлем. Содержание психики объективно установить невозможно, во всяком случае таковой ситуация представляется на сегодняшний день. Также невозможно объективно определить некоторый набор параметров, соответствие которым означало бы признание за данным существом достоинства субъекта.
В условиях отсутствия чётких научных критериев и законодательных решений в практической жизни обычно руководствуются традиционными представлениями, которых в большинстве случаев оказывается достаточно. Закон, например, не оговаривает, что физическим лицом (гражданином, по действующему ГК) и основным субъектом права является человек - это предполагается как само собой разумеющееся. Но уже в наши дни встречаются сложные случаи, способные поставить под сомнение традиционные воззрения. Например, сиамские близнецы представляют собой две личности в едином теле, причём каждая считается субъектом права со своим именем. Получается, что определяющим для признания статуса субъекта является отнюдь не «человечность», то есть единство личности и тела. Достаточно присутствия только личности.
В дальнейшем число подобных сложных ситуаций, несомненно, будет увеличиваться. Это увеличение будет происходить, с одной стороны, в связи с развитием науки. Здесь надо иметь в виду последние достижения генной инженерии и компьютерной техники в сочетании с тенденцией постоянного поступательного движения этих отраслей науки и техники.
С другой стороны, новые проблемы для права возникнут в связи с изменениями общественного сознания. Здесь на ум приходит всё более разрастающаяся за рубежом практика назначения наследниками животных. Она даже получила своеобразное косвенное отражение и в ГК РФ - в виде возможности возложения в пользу домашних животных наследодателя (абз. 2 п. 1 ст. 1139) . В нашем законе животные, конечно же, ещё не признаны субъектами права, но направление движения мысли законодателя достаточно очевидно.
В итоге традиционных представлений может оказаться недостаточно, и тогда потребуется выработать более чёткие правила определения круга возможных субъектов права. Однако это дело достаточно отдалённого будущего.
Говоря о правосубъектности человека, следует иметь в виду, что на самом деле человек нередко рассматривается в качестве объекта правовых отношений, причем не только в правовых системах, сохраняющих институты личной зависимости.
В литературе отмечается, что «любое вяление, испытывающее на себе воздействие со стороны другого явления, выступает объектом последнего. Во всеобщей взаимосвязи субъект может стать объектом, и наоборот - объект субъектом. Именно в этом смысле в правовой науке говорят об объектах и субъектах права, правонарушений, правоотношений, ответственности, толкования и применения законов, наказания и т. д.» .
В качестве примера ситуации, где человек выступает как объект отношения, многие российские дореволюционные юристы приводили пример из области семейного права. В. М. Хвостов, в частности, говорил следующее: «объектом права является другое лицо, то есть человек, за которым объективное право признаёт способность быть субъектом права (в этом - отличие от вещных прав). С другой стороны, господство субъекта имеет своим предметом не одно какое-либо действие другого лица и даже не известную более или менее определённую группу этих действий, но другое лицо, как таковое. Тут мы имеем такое же непосредственное господство лица над лицом, как в вещных правах - лица над вещью. Характер господства здесь приблизительно тот же, как и при вещных правах. Пределы господства могут быть определены объективным правом весьма различно, и в древнем праве они, по общему правилу, шире, чем в современном. Праву субъекта соответствует отрицательная обязанность всех граждан не препятствовать ему осуществлять своё господство над другим лицом, поэтому и иск о выдаче лица, являющего объектом права, может возникнуть против каждого третьего. Права эти, следовательно, по существу - абсолютны. Таково, например, право родителей над детьми, мужа над женой» .
Кроме того, что предмет должен обладать полезными свойствами, быть подконтрольным человеку и не иметь собственной воли, для признания его объектом правоотношения необходимы и другие основания. Ибо существуют безусловно полезные, подконтрольные и безвольные предметы, которые, тем не менее, не являются объектами гражданских правоотношений, подобно морским водам, атмосферному воздуху, солнечному свету. Одним из таких оснований можно считать ограниченность и неравномерность распределения благ. В условиях недостатка того или иного блага установленные правила его присвоения предстают безусловной необходимостью. Столь же полезны и неизбежны правила распределения благ.
Другим основанием отнесения того или иного предмета к числу объектов гражданских правоотношений следует назвать сформировавшийся и осознанный интерес к его присвоению. Ведь существуют же объекты правоотношений, о которых нельзя сказать, что они являются редкими или крайне неравномерно распределёнными. Например, земли в России всегда хватало, хватает и хватать будет. Однако земельный вопрос у нас - всегда больной. Объясняется это именно наличием мощного интереса к обладанию данным объектом.
Интерес к присвоению предмета, желание обладать им изначально является субъективным отражением такого свойства предмета, как наличие потребительной стоимости. Полезные свойства предмета служат источником возникновения интереса, а сам интерес стимулирует совершение действий по присвоению предмета. Но как видно на примере земельных отношений в России, реальные отношения между общественными потребностями и общественными интересами далеки от строгой прямолинейности.
В отсутствие интереса присваивающие действия совершаться не будут, субъекты не станут взаимодействовать, предмета для правового регулирования не возникнет. Скорее всего, это означает, что в случае отсутствия интереса к присвоению какого-либо предмета такой предмет не может быть назван объектом гражданских правоотношений.
Безусловно, необходимо сознавать ограниченное значение признака наличия интереса для понятия объекта правоотношения. Поскольку право регулирует массовидные отношения, оно не занимается в каждом конкретном случае выяснением наличия или отсутствия интереса к присвоению объекта. В большинстве случаев такой интерес просто предполагается. В то же время имеются ситуации, когда от лица требуется ясно обозначить свои намерения, как в случае отказа от права собственности (ст. 226 ГК РФ). Таким образом, совсем сбрасывать со счетов субъективный момент при определении понятия вещи как объекта гражданских правоотношений было бы неверным.
Рассмотренные свойства характеризуют вещь как объект правоотношения и в принципе применимы к любому другому объекту. В связи с этим необходимо перейти к изучению собственных признаков телесной вещи.
Своеобразие положения вещи обусловливается тем, что помимо объекта отношения, она является предметом природы. И её «участие» в отношении предопределяется природными характеристиками. Обобщающей характеристикой вещи как предмета природы можно назвать качественную определённость.
Вещью в праве является не всякий фрагмент действительности, но только такой, который характеризуется независимостью (обособленностью) существования. Обособленность существования органически присуща каждой отдельной вещи и позволяет выделить её среди окружающего мира, отделить от других вещей. Имманентно присущая вещам обособленность в правовой сфере обеспечивает возможность определения юридической судьбы именно данной вещи. Обособленность позволяет сказать, что какое-либо лицо имеет права на данную, а не какую-то иную вещь.
Свойство устойчивости существования вещи порождает свойство устойчивости правовых отношений. Правоотношения развиваются во времени, и на протяжении всего этого времени объект правоотношения сохраняет своё тождество. Следует понимать, однако, что и обособленность, и устойчивость вещи относительны. Например, расплавленная сталь неустойчива в том смысле, что не способна сохранять свою форму, но устойчива в смысле сохранения своих физико-химических свойств.
По поводу единства и единичности вещи можно сказать следующее. Вещью называют нечто, что реально существует и воспринимается человеком как единое целое. Единство вещи должно быть обусловлено её внутренними свойствами, вытекать из её природы. Если же самостоятельно существующие в природе предметы объединяются в некоторую совокупность по воле человека, причём объединение продолжает существовать только на уровне сознания и воли, вещью такое образование не является. Поэтому однозначно не будет являться телесной вещью то, что названо сложной вещью в ст. 134 ГК РФ.
Все три свойства вещи как объекта природы есть отражённое последствие того факта, что изначально отношения между вещами моделировались в общественном сознании подобно отношениям между людьми. Можно видеть несомненное сходство между основными характеристиками вещи и человека в его внешних проявлениях - и той, и другому в равной мере присущи и обособленность (независимость), и устойчивость (тождество), и единство (единичность). Своеобразным подтверждением данного тезиса может служить понимание собственности К.И. Скловским. Данный автор утверждает, что собственность есть рефлекс личности, отражение её в мире вещей .
Общепризнанным является положение о том, что вещь выступает как фрагмент материальной действительности или, иными словами, предмет материального мира, внешнего по отношению к человеку. Поэтому, например, различные формы мышления: понятия, суждения и умозаключения, равно как и выраженные при их помощи идеи, взгляды, концепции и прочие продукты духовного творчества не могут быть признаны вещами с точки зрения права.
Материальность вещи проявляется через такое её свойство, как осязаемость. Вещь - это то, что доступно восприятию органами чувств. Это не означает, конечно, что если чего-то нельзя потрогать, понюхать, послушать, увидеть, попробовать на вкус, то его не существует. Такие явления, безусловно, существуют, но не являются вещами.
Признак осязаемости может быть присущ различным материальным образованиям, в том числе невещам. Безо всяких трудностей можно ощутить бег текущей воды, да и удар электрическим током весьма чувствителен. Почему же в приведённых примерах нельзя говорить о вещах? Потому что нет признака телесности. Вещью можно назвать не всякое материальное образование, а только физическое тело. Как физическое тело вещь сохраняет своё внутреннее тождество, если можно проследить неизменность её пространственных границ во все моменты времени.
С учётом рассмотренных признаков можно построить следующее определение вещи:
Вещь в гражданском праве - это часть окружающего человека мира, являющаяся предметом его присваивающей деятельности в силу наличия полезных свойств (потребительной стоимости), полной или относительной подконтрольности, неравномерности распределения, побуждающая желание её присвоить, характеризующаяся обособленностью и устойчивостью существования, единством, материальностью, осязаемостью и пространственной определённостью (телесностью).
Однако в данном определении большинство признаков относятся к объекты правоотношения в целом. Можно исключить их из формулировки и «вынести за скобки», заменив понятием «объект гражданского правоотношения». Итоговое определение телесной вещи может звучать так:
Вещь в гражданском праве - это объект гражданских ...
На странице представлена краткая версия работы.
Полную версию Вы можете получить в офисах Всероссийского Учебного Центра Elite Education или по электронной почте.